«Русский фестивальный балет» -- одна из многих отечественных трупп, официально числящихся московскими, но никогда в столице не выступающих. Здесь -- съемная репетиционная база (ДК имени Зуева на данный момент), а спектакли, премьеры и заработки -- только за границей. Обычно такие труппы возят расписанную на 16 человек «Спящую красавицу» или общипанное до 12 птиц «Лебединое». Но «Русский фестивальный балет» решил поломать все традиции валютных чесов и сделать все по-честному: пригласить хореографа, поставить новый спектакль, затем отвезти его на гастроли.

Они едут в Испанию. Что ставят? «Кармен-сюиту». Уже за эту здоровую наглость начинаешь людей уважать. Руководитель труппы Тимур Файзиев пригласил на постановку Раду Поклитару -- и именно ради этого имени на генеральную репетицию (премьера будет в Испании) собрались в потрепанный ДК балетные обозреватели всех московских газет.

Раду -- тридцатилетний человек, учившийся и танцевавший в Минске, а затем как-то плавно выруливший к сочинительству танцев. Бывает, что хореографы начинают со скандала, -- это не про него: Поклитару ни с кем не ссорился. Ученик одного из самых кондовых и пафосных советских балетмейстеров Валентина Елизарьева, он, сочиняя вещи насмешливые и изобретательные, умудрился не вызвать патриаршего недовольства. Два года назад его работы впервые увидела Москва -- на международном балетном конкурсе Поклитару получил первую премию за миниатюру «Три грузинские песни». Премии раздавал Юрий Григорович; в конкурсе шел его любимый и бесталанный ученик -- и все с премией попрощались. Как вдруг первым лауреатом все же стал Поклитару и лишь вторым -- тот самый подопечный. После чего Раду пригласили показать еще пару миниатюр на фестивале «Рампа Москвы» и сочинить премьеру для Национальной оперы Украины. И он обрел статус надежды отечественной хореографии. (Отечество наше -- русский балет; не придирайтесь к словам, пожалуйста.)

Все эти зубры во главе театров, старинные эстетические функционеры, распоряжающиеся фестивалями и сценами, -- они не чувствуют в Поклитару чужого, вот что странно. Сдается мне, что дело в неровности его работ. Какие-то сочинения закончены, самостоятельны, практически безупречны -- как давние «грузинские песни» или только что вышедшая «Весна священная». А какие-то будто оглядываются и спрашивают: а вот так можно? А можно -- еще два шага в сторону от того, что вы, уважаемые, считаете возможным?

В «Кармен» все рядом: смелость и робость постановщика неразлучны. Вот идут массовые сцены -- и слишком видно влияние Матса Эка (и крики на сцене, и девицы, падающие мгновенно на спину при виде тореадора), будто хореографу нужна поддержка авангардиста, уже признанного гением и мэтром. Но тут же возникает отличный дуэт Хозе (Дмитрий Смирнов) и Кармен (Ирина Троцик). Она швыряет алый махровый цветок куда-то в угол -- он кидается и приносит в губах, она кидает снова -- он снова отправляется за ним, без протеста, с немым блаженным восторгом. Вот она аккуратненько забирает у него невидимое, обозначенное сложенными в горсть руками, сердце, а к финалу возвращает на место, вкладывает в грудь и невидимую же молнию застегивает! А вся пластика героев выстроена на противоречии взросло-выученной мягкости, плавности Хозе и подростковой резкости Кармен -- и в истории вдруг прорастает какой-то отдельный, совсем балетный сюжет о девчонке, делающей карьеру с помощью двух премьеров. Разумеется, дебютантка использует мечтательного принца и выберет затем испанообразного мачо (Гулан Полатханов, отлично пародирующий патентованных отечественных «испанцев»: глаза вытаращены, плащ развевается...). И разумеется, новый избранник в грош ее не будет ставить.

Пять лет назад на сцене Большого был вечер дебютов, в нем Ратманский сделал свое «Каприччио», и пошла разворачиваться его международная карьера. Тогда руководство Большого упустило шанс оставить балет в репертуаре, и лишь в этом сезоне театр получит работу балетмейстера, уже надолго планирующего свой график. Сейчас под носом ходит еще один хореограф. Если начальство боится сразу заключить контракт, так пусть сделает вечер дебютов и поглядит, что получится. Но нельзя главному театру страны быть менее чутким, чем «Русский фестивальный балет».