Вчера президент Туркмении ввел официальное определение «изменников родины» и назначил меру наказания для них -- пожизненное заключение. Среди преступлений, которые теперь подпадают под понятие «измена родине», помимо «посягательства на жизнь и здоровье президента» значится «стремление посеять у людей сомнение в проводимой первым и бессменным президентом Туркменистана Великим Сапармуратом Туркменбаши внутренней и внешней политики», равно как и «попытка вызвать противоречие между народом и государством».

Что означает последняя формулировка, не вполне понятно. Но прислушаемся к словам, сказанным самим «Великим Туркменбаши» во время обсуждения этих юридических нововведений: «Критиковать могут только те, кто хочет разобщить народ, а те, кто поучает нас, пусть в своих странах попробуют устроить жизнь, как мы устроили». Тут определенная ясность уже возникает. Трудно отказать туркменскому вождю в своеобразной логике -- смельчаков, отважившихся «обустроить жизнь по-туркменски», в мире, пожалуй, уже и не сыщешь.

«Изменником» в Туркмении теперь окажется и тот, кто «не донесет» о подобных стремлениях и попытках, обнаруженных им у соседа, начальника или подчиненного. К подобным «негодяям», как указал Туркменбаши, «нельзя быть милосердным», к ним не может применяться амнистия или прочие послабления режима.

Однако на днях этой стране пришлось обнаружить-таки милосердие. Как сообщала наша газета, 1 февраля в Москву из Ашхабада возвращен гражданин России Мурат Гарабаев, экстрадированный российскими властями в Туркмению 24 октября прошлого года. 25-летний Гарабаев обвинялся туркменским «правосудием» в причастности к краже почти 42 млн долларов, случившейся прошлым летом. Невероятная история ареста Гарабаева в Москве, выдачи его в Ашхабад и возвращения обратно стала выдающимся юридическим прецедентом как для России, так и Туркмении, наглядно иллюстрирующим нарушение законов этих стран их же правоохранительными органами.

После вмешательства Европейского суда в Страсбурге, куда обратилась с жалобой адвокат Гарабаева, сотрудник Центра содействия международной защите Анна Ставицкая, Мосгорсуд признал незаконной экстрадицию Гарабаева и отменил меру пресечения к нему -- взятие под стражу. Ответ из Страсбурга пришел неожиданно быстро, через две недели. В российском правительстве его поняли правильно: если Россия, нарушая свои же собственные законы, выдала своего гражданина в страну, где ему угрожает смертельная опасность, то тем самым она нарушила обязательства, взятые при подписании Европейской хартии о правах человека. А за это на Москву могут быть наложены многомиллионные санкции.

В российской Генпрокуратуре явно не ожидали такого развития событий. Ведь еще 22 октября по ее требованию в нарушение закона Мосгорсуд принял решение об экстрадиции российского гражданина, а затем, снова в нарушение закона, не предоставив адвокатам положенного десятидневного срока для апелляции, Гарабаева срочно экстрадировали. По словам Анны Ставицкой, представитель прокуратуры в суде заявил: «Почему мы должны бездействовать, когда уже принято решение об экстрадиции». Слова адвоката: «Десять дней бездействовать вас обязывает закон» -- судья проигнорировал.

Казалось бы, справедливость восторжествовала, Гарабаев снова в Москве и может вернуться к семье. Но все не так просто. Сопровождавший его из Ашхабада российский конвой препроводил его в Лефортовский СИЗО ФСБ. Здесь ему уже российская Генпрокуратура предъявила обвинение в «совершении особо крупного мошенничества в составе организованной группы».

Что же случилось такого в истории с Гарабаевым, что недавнее решение суда, предоставившего ему задним числом свободу, было отменено? Может быть, некая договоренность между Москвой и Ашхабадом? Во всяком случае, по словам адвоката Ставицкой, в деле ее подзащитного не появилось никаких новых доказательств его вины, кроме его знакомства с Арсланом Какаевым, который подозревается Ашхабадом в краже туркменских миллионов. А тем временем в заложниках у Туркменбаши находится 63-летняя мать Гарабаева, приговоренная к семи годам тюрьмы (она «неправильно» оформила продажу своей квартиры), его родные сестра и дядя тоже находятся в заключении.

Одним словом, как сказал позавчера на заседании правительства сам Туркменбаши, «чтобы ценить нашу жизнь, надо знать, до каких высот мы дошли».