Музей личных коллекций ГМИИ открыл выставку произведений русского акварелиста Артура Владимировича Фонвизина (1882--1973). Он родился в Риге, а учился в Москве, где познакомился с Михаилом Ларионовым, дружбой с которым дорожил всю жизнь. В 1904--1906 годах Фонвизин жил и учился в Мюнхене. Кроме выставок, устраиваемых Ларионовым, Фонвизин участвовал в «Голубой розе». В советское время художник долгое время обитал в Тамбове, попав туда по случайному знакомству с уроженцем тех мест художником Константином Зефировым. Там он организовал артпункт советской власти -- студию изобразительного искусства Пролеткульта, время от времени защищая имущество студии от налетов многочисленных банд. В конце 20-х вернулся в Москву. После чудом организованной выставки в ГМИИ им. Пушкина в 1936 году Артур Фонвизин был заклеймен как формалист. Во время войны его выслали с семьей в Караганду. Лишь благодаря коллективному прошению московской интеллигенции после войны художнику разрешили вернуться в столицу. В 1952-м Фонвизин получил отдельную квартиру, а под конец жизни даже собственную мастерскую. На выставке в МЛК представлено более ста работ, половина которых взята из фондов ГМИИ им. Пушкина, половина предоставлена сыном художника С.А. Фонвизиным.

Несмотря на дружбу с Ларионовым, стиль Фонвизина к футуризму или беспредметности отношения не имеет. Когда они с Ларионовым без разрешения начальства устроили выставку своих работ в Училище живописи, ваяния и зодчества, самую резкую критику высказали не почтенные профессора, а как раз сверстники. Главным «оппонентом» был, кстати, «голуборозовец» и «мирискусник» Сергей Судейкин. За то, что Фонвизин, обидевшись на издевательские замечания, дал Судейкину пощечину, его исключили. И вот парадокс: влияние символистских карнавалов Судейкина на живопись Фонвизина кажется все же большим, чем влияние произведений лучшего друга, Михаила Ларионова.

Фонвизин дружил с многими великими современниками. На выставке можно увидеть, например, портрет Татлина с прижатой к груди бандурой. Многие из работ Фонвизина вдохновляли кумира шестидесятников Анатолия Зверева, бывшего частым гостем семьи мастера. Поздний Зверев, как представляется, эксплуатировал до одури те особенности искусства Фонвизина, которые принесли коммерческий успех не одному поколению салонных акварелистов. Прозрачные женские лица неземной красоты, туманные пятна акварели -- все это за давностью лет кажется общим местом.

Существенная проблема восприятия акварелей Фонвизина состоит в том, что его стиль слишком захватан салонными художниками. Еще издалека, не подходя к работам близко, думаешь: «Где-то я уже все это видел!» Но по здравом размышлении говоришь себе «стоп». Не следует обвинять Пушкина в том, что его стихи растиражированы в ресторанном шансоне. Артур Фонвизин все-таки живой художник, а не коммерческий бренд. Уместно вспомнить слова его жены Н.О. Фонвизиной после того, как мужа заклеймили формалистом: «Все полетело в пропасть... Однако этот «преступник», «враг народа», «формалист», этот маленький человек, своим искусством ни на кого не похожий, спокойно переживает свои клички -- никакого уныния!». Уж чего на выставке действительно дефицит -- так это уныния. Ну а стиль Фонвизина, к лучшему или нет, вошел в коллективное бессознательное и растворился в нем, как вода в воде.