Многие сомневались, что этот фильм выйдет у нас в прокат. Никто не сомневался, что в Америке он никогда на экранах не появится. Сам Ларри Кларк назвал свой фильм «действительно жестким, откровенным и очень, очень мрачным». Ну и откуда же ему быть другим, если и режиссер, и сценарист (в этой роли выступил автор «Деток» Хармони Корин) решили во всей красе и со всей откровенностью, на которую способно визуальное искусство, продемонстрировать публике удушливо-пошлый мир провинциальной Америки, где ничтожные дети, вырастая, копируют своих ничтожных родителей. Однако же поскольку дети по презумпции существа как бы невинные, то есть грешат не по своей воле, а по вине старших, не уготовивших никаких иных примеров для подражания, то им, деткам, можно и посочувствовать, отчего обличительный пафос только усиливается. Нехитрая, в общем, идея составляет главный содержательный месседж картины, начинающейся с кадра, запечатлевшего самоубийство, и продолжающейся сценами насилия, как сексуального, так и психологического, мастурбации, группового секса и даже мочеиспускания крупным планом.

Мотив отцов и детей столько раз уже обыгрывался в культуре, что ничего нового на эту тему сказать все равно нельзя. Хотя можно шокировать публику, показав, как папаша пристает к сыну, а мамаша отдается дружку своей дочери. Впрочем, делается все это ровно для того, чтобы сообщить в «жесткой и откровенной» форме о том, что родители -- те же выросшие, но не созревшие дети, которые не могут ни защитить свое потомство, ни помочь ему, но так же нуждаются в любви и поддержке и ищут их в меру своих возможностей. Беспомощность взрослых -- главный мотив фильма. Их инфантильность и делает детей агрессивными -- в полном согласии с психологическими теориями, доказывающими, что более всего дети нуждаются в твердом порядке, против которого они должны в определенном возрасте бунтовать, но который не должны сокрушить.

Все это было бы даже и скучно, если бы не было снято в кино, у которого есть ровно то преимущество, что, раздвигая пределы ранее виденного, оно позволяет игнорировать банальность содержания.

Кажется, что выросшему в американской глубинке Ларри Кларку настолько намозолили глаза в раннем детстве снимки ангельских деток, сделанные его собственной мамой, профессиональным фотографом, специализирующимся по съемкам трогательных ребятишек, что он с особенной страстью показывает нам других деток -- прыщавых, сутулых, бледных, исторгающих слюну, сперму и кровь с мозгами. Только детской травмой, нанесенной еще не окрепшему сознанию, можно объяснить ту ярость, с какой режиссер срывает покровы: вы еще не поняли, какое ужасное животное человек и какое это несчастное животное? Ужо я вам покажу. И показывает.

Оператору Эду Лахману как будто все равно, что снимать. В фильме «Далеко от рая», соседствующем с картиной Кларка в венецианской программе и тоже скоро выходящем на наши экраны, ему была поставлена задача «сделать красиво» и передать атмосферу еще безмятежных пятидесятых -- и он сделал. В фильме «Кен Парк» нужно было показать, мягко говоря, несовершенный физиологический мир подросткового секса, и эта задача выполнена стилистически совершенно. Кстати, в «Девственницах-самоубийцах» тот же Лахман снимал подростков как экзотические цветы -- нежные и прекрасные.

Такая отстраненность приносит свои плоды. Даже самые дикие кадры, например показанную крупным планом мастурбацию с крупными каплями на сами понимаете чем, Лахман умудряется снять столь виртуозно, что только извращенное воображение увидит эту сцену как порнографию. Для среднего зрителя она будет почти медицинским свидетельством состояния этого мира: вот, мол, он каков, констатирую. И нечего возбуждаться...