Начинающий американский писатель Джон Рид вряд ли мог предположить, что его сатирическая повесть о рыночном эксперименте на одном отдельно взятом скотном дворе -- пародия на знаменитую притчу Оруэлла -- станет причиной громкого скандала, грозящего обернуться затяжным судебным разбирательством. Литературное агентство, владеющее авторскими правами Оруэлла, выразило свое недовольство «Шансом Обвала» еще до его выхода в свет в конце минувшего года. Получив от Джона Рида рукопись на изучение, оно тут же направило в маленькое нью-йоркское независимое издательство, где книга готовилась к печати, рассерженное письмо, в котором автор обвинялся в плагиате и профанации идей английского классика. Более всего правообладателей возмутила концовка, в которой бобры-экстремисты сокрушают две ветряные мельницы, гордо вздымающиеся посреди фермы. Впрочем, замечает обозреватель газеты «Нью-Йорк пресс», реакция, возможно, была бы иной, если бы проект сулил финансовую выгоду -- ведь не так давно агентство дало добро на новую экранизацию «1984» и компьютерную игру, базирующуюся на этом сюжете. Стоит также вспомнить, что никто не протестовал, когда постановщики мультфильма «Скотный двор», изменив конец, исказили суть произведения: с совместного пиршества, устроенного бывшими идеологическими противниками, свиньями-коммунистами и людьми-капиталистами, пропали люди.

Отчасти ситуация с произведением Джона Рида осложнилась еще и тем, что выход «Шанса Обвала» совпал с публикацией документов, из которых следовало, что в конце 40-х годов Оруэлл составлял для британских спецслужб списки писателей и журналистов, подозреваемых им в тайных или явных прокоммунистических симпатиях. Этот нелицеприятный факт разделил левую интеллигенцию на два лагеря. Одни клеймили Оруэлла как доносчика, фашиста, карьериста и предателя. Другие, восхищаясь его интеллектуальной прямотой и бескомпромиссностью, пытались всячески его обелить, объясняя, что такая линия поведения была продиктована стремлением защитить свободу и демократию.

Замысел написать пародию на «Скотный двор» у Джона Рида появился на следующий день после террористической атаки на ВТЦ. Как и многие ньюйоркцы, он почти двое суток просидел у телевизора, с тревогой вглядываясь в экран и перебирая в памяти имена родственников и знакомых, которые случайно могли оказаться в зоне бедствия. В какой-то миг он вдруг почувствовал, что вина за происходящее лежит на Оруэлле, идеи которого безнадежно устарели. По словам писателя, истинное зло, которое угрожает современному миру, не имеет ничего общего с коммунизмом. Оно коренится в системе корпоративного капитализма, в наглых притязаниях Большого Брата -- в том числе и на ближневосточную нефть.

В версии «Скотного двора», вышедшей из-под пера Джона Рида, события принимают следующий оборот. После скоропостижной кончины Наполеона, хряка-диктатора сталинского типа, на ферму возвращается его бывший соперник Обвал. Годы изгнания сделали из него убежденного сторонника свободного рынка, и теперь он твердо намерен установить на ферме Новый Скотский Порядок. Собрав обитателей фермы, он выбросил в массы новый лозунг: «Все животные равны, а что с ними станет -- их личное дело». Поначалу скотный двор процветал. Вместо одной ветряной мельницы, как у Оруэлла, животные построили целых две. Затем провели горячую воду, установили кондиционеры, стали носить одежду, передвигаться на двух ногах и даже обучились мастерски составлять кляузы на соседей. Животные наладили деловое сотрудничество со своими бывшими врагами -- людьми (правильнее всего, считали они, относиться к последним как к свиньям).

Вскоре скотный двор стал расширяться, вторгаясь на территорию близлежащих ферм и лесов. К неудовольствию лесных зверей, свиньи сломали построенные бобрами плотины -- реки измельчали и стали пересыхать. Между тем Обвал осуществил еще один дерзкий проект: общими усилиями скотный двор был превращен в скотную ярмарку -- гигантский развлекательный парк в духе Диснейленда. А в лесу тем временем зрело недовольство...

В конце концов лесные звери под командованием бобров напали на мельницы и разрушили их до основания. В финале ослепленные ненавистью животные скандируют: «Убей бобра! Убей бобра!».

Несмотря на печальное завершение повести, Джон Рид считает, что у капитализма есть ряд преимуществ по сравнению с социализмом, но это должен быть настоящий капитализм, а не корпоративная система. Как и высмеянный им Оруэлл, писатель все же верит, что в его стране возможно построить истинную демократию, обеспечивающую всеобщее равенство перед законом.

По материалам газет «Нью-Йорк таймс», «Нью-Йорк пресс» и «Телеграф»