Изменит ли уход президента Вацлава Гавела с политической арены отношение мира к Чехии? И почему Прага так обеспокоена уходом своего президента, которому даже трудно найти подходящую замену? Газете «Время новостей» об этом рассказывает директор пражского Института национальной безопасности Петр ВАНЧУРА.

-- С самого начала Вацлав Гавел играл в этой стране определяющую и стабилизирующую роль. Во-первых, ему верили -- и на Западе, и во всем мире. Ему верили из-за его прошлого: во времена коммунистического режима он долгие годы был политическим заключенным. Уже одно это показывало, что это внутренне целостный человек. И, став президентом, Гавел доказал это еще раз. Во-вторых, он был одаренным политиком. У него был талант поднимать вопросы, даже болезненные, и заставлять людей прислушиваться. Он умел убеждать людей. Но наиболее важной его роль была в самом начале президентства. Он произнес замечательную речь перед обеими палатами американского конгресса. Это было еще в 1990 году. Эта речь представила его американскому обществу. С тех пор уважение и доверие к нему в США никогда не падали.

Президент Чехии не наделен исполнительной властью, роль главы государства -- символична. Гавел силой характера как бы указывал дорогу, определял направление развития. Реальная внешняя политика делалась другими людьми. И порой он не мог на нее повлиять. Но поскольку он представлял страну за рубежом, внешняя политика Чехии выглядела лучше. Премьер-министры и министры иностранных дел за эти годы представили бы ее не в таком привлекательном свете.

-- Вы сказали, что у него была способность убеждать людей. В чем Гавел убедил чешский народ?

-- В самом начале, если вы помните, он призвал уничтожить оба военных союза -- и НАТО, и Варшавский договор. Конечно, тогда он был наивным и неопытным человеком во внешней политике. Но уже через полгода он понял реальное положение вещей и стал выступать за членство Чехии в Североатлантическом альянсе, а потом -- за еще большее расширение НАТО. С течением времени стремление вступить в НАТО стало составной частью чешской внешней политики, а затем и данностью. Три государства Центральной Европы уже являются членами Альянса, другие -- получили приглашение.

-- Что ограничивало продвижение его идей во внешней политике? Обходил ли он эти ограничения?

-- Из-за того что у него не было полномочий исполнительной власти, он не мог приказать правительству делать то, что он хочет. Но, по-моему, во времена первого правительства Чехии -- правительства Вацлава Клауса -- Вацлав Гавел и министр иностранных дел тех лет Йозеф Желенец продвигали идею вступления в НАТО даже против желания премьер-министра. В конце концов Клаус согласился. Позже, когда к власти пришли социал-демократы, открытых разногласий по поводу НАТО не было. Но первый вопрос, который задал министр иностранных дел в правительстве социал-демократов Ян Каван, звучал так: а как можно выйти из НАТО? Внешнеполитическая жизнь этой страны никогда не была простой.

-- Президент Гавел был символом, в том числе для Запада. У него имидж прозападного политика. Как присутствие такого человека во главе государства повлияло на отношения Чехии с Россией?

-- Я всегда задавал себе вопрос, правда ли, что он настолько «прозападный». Да, в какой-то степени он, конечно, был больше обращен на Запад. Но он был своего рода президентом-философом. И сейчас никто не мог бы упрекнуть его в том, что он хоть раз выступил против Востока. Я бы сказал, что у него не было тяги к какой-то одной стране или группе стран. Он хотел установить демократию в стране, он хотел навсегда отделаться от коммунизма и всего, что с ним связано. Конечно, Россия -- именно то государство, откуда к нам пришел коммунизм. Страх перед Россией, негативное отношение к ней присутствовали во всем народе, хотя публично об этом говорили редко и во внешней политике это чувство не проявилось. Официальная позиция состояла в том, что мы хотим развивать нормальные, дружеские отношения с Россией. Уверен, Гавел тоже мог бы подписаться под этой фразой. С другой стороны, именно Гавел публично заявил, что не может представить себе Россию членом НАТО. Он был твердо уверен, что Россию не стоит в ближайшее время включать в органы европейской интеграции. Многие в Чехии считают, что с Россией надо вести себя осторожно.

-- Отношение к Чехии в мире после этих президентских выборов, по-вашему, изменится?

-- Боюсь, что да. Разве что только Петр Питхарт (кандидат от коалиции Христианских демократов и Союза свободы. -- Ред.) может осуществить какую-то преемственность внешней политики Вацлава Гавела. И не исключаю, что в какой-то мере -- приблизиться к имиджу президента Гавела. Не хочу сказать, что он личность такого же масштаба. Но Питхарт -- диссидент, искренне участвовал в этом движении, подписал воззвание, «Хартию-77». Он друг Вацлава Гавела, пытается быть искренним и прямым человеком.

-- Почему в Чехии нет приемлемой для всех фигуры лидера, который мог бы однозначно заменить столь яркую личность, как Вацлав Гавел?

-- Мы не любим просто лидеров, мы любим политические партии. И ответ на ваш вопрос -- в политическом развитии страны начиная с 1989 года. До 1989 года в стране не было политиков и даже просто квалифицированных людей, которые не состояли бы в коммунистической партии. Так что, несмотря на весь энтузиазм борьбы с коммунизмом, в стране просто не было замечательных демократических лидеров, которые повели бы Чехию к демократии. Мы наивно полагали, что они появятся сами собой. И только теперь понимаем, что так не бывает.

Вести страну к демократии должны демократы, а их надо создать. Мы не создавали, не культивировали их. Те немногие, которые у нас были, либо сошли с политической сцены, либо оказались замешанными в каких-то скандалах, либо были коррумпированы за эти годы. В результате политическая среда в стране настолько неразвита, что мы не можем найти сильную личность такого калибра, который сейчас нужен.