Создатели «24 часов» не стали самостоятельно объявлять свою картину «продукцией категории Б». За них это сделали критики, посмотревшие кино на нескольких фестивалях и в большинстве своем отнесшиеся к нему скорее одобрительно. Сам Александр Атанесян определил свое творение следующим образом: «В фильме нет выдающихся эстетических открытий, не было такой задачи. Это ремесленное кино, снятое по законам жанра с использованием разных кинематографических достижений».

В сущности, это и есть вполне удачное и честное определение для кино пресловутой категории -- а Атанесян знает в нем толк. Именно он был одним из продюсеров совместного российско-британско-американо-немецкого «Немого свидетеля» -- роскошного Б-триллера с Мариной Зудиной, Олегом Янковским и Алеком Гиннессом, фильма, который вывел режиссера Энтони Уоллера (тогда дебютанта) в ранг если и не стопроцентной звезды, то уважаемого профессионала. Большинство наших творцов, так или иначе имеющих дело с жанровым кино, никак не могут изжить соответствующие комплексы и потому чрезмерно сдабривают свои остросюжетные кулебяки всевозможными припеками -- цитатами и реминисценциями, субкультурным стебом, неизбежными мыслями о вечном. В данном случае -- чуть ли не впервые за весь постперестроечный период -- получился просто лихой боевик. В сюжете, по которому наемные убийцы разных рангов в течение 24 часов ведут многоступенчатую игру на выживание, нетрудно запутаться. Затеряться в круговерти кличек, настоящих и подставных имен, непростой мафиозной субординации. И уж тем более нелегко после просмотра попробовать пересказать происходившее на экране близко к тексту. Но это и не особенно важно. За чередой событий интересно следить в любом случае. Затягивает ритм, неожиданные повороты, ложные ходы. Причем все хитросплетения построены не по привычным законам детектива (на чем поскальзывалась уже не одна отечественная картина, формально называвшаяся боевиком), но именно в соответствии с законами фильма действия.

«24 часа» не очень верно разбирать на части и анализировать. Куда правильнее было бы воспринимать его как некий цельный продукт -- красивый, тяжелый и прохладный, будто пистолет. Но именно в связи с этой цельностью картину интересно интерпретировать: не неся в себе никаких сознательных «месседжей», она оказывается наполненной поучительными смыслами. Пистолет помянут неслучайно: оружия в фильме много, используется оно героями часто и с удовольствием. В этом смысле можно было бы порассуждать о появлении нового типа героя: если в некогда знаковом «Макарове» Владимира Хотиненко заглавный герой однозначно ассоциировался с патроном, то персонажи Атанесяна -- скорее ожившие, очеловеченные стволы: «Чем всю жизнь быть мишенями, лучше однажды стать выстрелом». И это еще не все. Исполнитель роли главного киллера Максим Суханов вскоре после начала преображается: его герой в целях маскировки наклеивает парик. Длинные светлые кудри, зачесанные назад, вряд ли могут изменить внешность до неузнаваемости. Но не маскировка главное. Куда важнее, что после этого Суханов становится невероятно (и вряд ли сознательно) похож на актера Кристофера Ламберта. В свое время Ламберт сыграл весьма необычного наемного убийцу в фильме «Макс и Джереми». А начинал как актер «авторский», снимался у Марко Феррери и Люка Бессона -- сегодня же регулярно (и, кажется, не без удовольствия) снимается в самых настоящих «фильмах категории Б», палит из пистолета и сражается с мутантами-маньяками. Любопытно, повторит ли Суханов (имя которого сейчас тоже принято связывать скорее с ролями для интеллектуалов и ценителей) судьбу Ламберта. Результат мог бы быть очень любопытным -- как для артиста, так и для жанра в целом.