Если выставки устраивают, значит, это кому-нибудь нужно. Значит, кто-то хочет, чтобы они были. И называет их юбилейными и персональными. Третьяковская галерея представляет работы Георгия Рублева -- к столетию со дня рождения. Имя этого художника легко вспоминается благодаря его великому однофамильцу -- иконописцу Андрею Рублеву, а также портрету Сталина в постоянной экспозиции Третьяковки. Портрет действительно занятный. Спустя годы в нем хочется видеть иронию, но, увы, написан он всерьез. Подавленные величием социалистического реализма мы просто забываем, что времена были не только безжалостные, но и наивные. Безнадежно отставая от времени, Георгий Рублев (и многие его современники -- первое поколение советских живописцев), как и первое поколение русского авангарда (в своей невыездной, по бедности, части), вдохновлялся полотнами Матисса из национализированных коллекций. Вот и получался такой странный профессиональный примитив.

Кроме сталинского портрета Георгий Рублев написал еще множество картин, поскольку жил долго. Зарабатывая выставочным дизайном и монументальным искусством. О таких говорят: «потерянное поколение». Жалеют. Придумывают, что могло бы быть, если бы все было иначе. Оправдывают тяжкими обстоятельствами и честной биографией. Противопоставляют другим -- которые пошли на компромисс и не сохранили чистоту. Хочется понять, принять и посочувствовать. Долго вглядываться в картины, дабы услышать нежный, тихий, почти неслышный голос. Мешает одно. Все-таки выставка в национальном музее -- мероприятие публичное и предполагает другой масштаб. И обязательно -- зрителя. Даже массового зрителя.

Итак, открылась еще одна выставка, на которую никто не ходит, художника, которого никто не знает. Сделанная тщательно, с любовью. И с каталогом. Непонятно только, кому, кроме родственников и искусствоведов с их жаждой знать то, чего никто не ведает, она нужна.