7 ноября премьерой пьесы братьев Пресняковых «Терроризм» в постановке модного режиссера Кирилла Серебренникова откроется четвертый фестиваль NET (Новый европейский театр). Контур этого театра, каким он видится организаторам фестиваля, составят как спектакли, привезенные из Европы, так и наши, отечественные. Гастролеров можно будет увидеть на сцене Центра имени Мейерхольда, с прошлого года ставшего соучредителем фестиваля. Московские спектакли -- на своих площадках. Так что откроется NET там, где и поставлен «Терроризм», -- во МХАТе, что согласитесь, слегка неожиданно и символично. О фестивале и о том, что можно будет увидеть в Москве с 7 по 23 ноября, рассказывает один из организаторов NET театральный критик Марина ДАВЫДОВА.

Что Россию всегда отличало -- так это мегаломания. И территория у нас необъятная, и заводы с фабриками огромные, и главный театральный фестиваль (Чеховский) самый большой в мире. И вот группа театральных критиков решила придумать фестиваль скромный, камерный, с претензией, но без размаха. И назвала его NET, что означает New European Theatre. Или НЕТ (Новый европейский театр). Смысл этого фестиваля можно объяснить примерно так. Чеховский фестиваль прорубил для России окно в театральную Европу, и в это окно стали первым делом просачиваться (что совершенно естественно и правильно) священные коровы европейского театра, те, кто сформировал его прошлое и (в некоторых случаях) продолжает определять настоящее: Джорджо Стрелер, Питер Брук, Боб Уилсон, Люк Бонди... На новое поколение европейской режиссуры Чеховский фестиваль поначалу не обращал внимания, у него была другая миссия. NET решил восполнить этот пробел.

По-русски название фестиваля звучит как решительное отрицание. По-английски оно означает "сеть". В нее мы уже трижды (в 1998, 1999 и 2000 годах) пытались поймать творцов нового европейского театра. Попадались все больше жители Восточной Европы. Там с новым драматическим театром как-то получше, чем в Европе Западной. Молодые режиссеры Польши, Румынии или Литвы сейчас куда интереснее молодых режиссеров Франции или Италии. На четвертом NET расклад несколько изменился. Швейцария, Великобритания и Франция против Польши. 3:0 в пользу Западной Европы. Это расширение географических рамок есть в значительной степени следствие расширения рамок жанровых, что в последние годы стало отличительной чертой практически всех крупных театральных фестивалей Европы. NET закроется двумя спектаклями француза венгерского происхождения Жозефа Наджа, в странных сценических опусах которого балансируют на грани между метафорическим театром, пластическими этюдами и собственно танцем. Из Туманного Альбиона к нам пожалует экзотический Акрам Хан, тоже яркий и очень знаменитый представитель modern dance, вплетающий в свои экзерсисы элементы индийского традиционного танца. Спектакль швейцарского театра «Ноймаркт» и вовсе сочетает в себе оперное пение, музыку Перголези и видеоэффекты. Единственный собственно драматический спектакль должен приехать (что и требовалось доказать) из Польши. Это постановка последней пьесы печально известной Сары Кейн «Психоз 4.48». 4.48 -- это время самоубийства, которое, кстати, совершила не только лирическая героиня пьесы (пьесой этот текст можно назвать только с очень большой натяжкой), но и сама ее автор. «Психоз 4.48» и есть, собственно, монолог самоубийцы, производящий очень сильное, но не очень эстетическое впечатление. Постановщик спектакля молодая звезда польского театра Гжегош Яжина превращает эту грубую материю жизни в факт театрального искусства. Как ему это удается -- бог весть.

Ну и, как всегда, отдельным номером нашей программы -- спектакль Евгения Гришковца. Несколько лет назад NET фактически открыл Гришковца для широкой театральной публики. С тех пор на каждом фестивале он по традиции играет очередную свою премьеру. Нынешняя -- «Титаник-92» -- возобновление старого (1992 года) спектакля, сделанного еще в кемеровские времена в театре «Ложа».

Когда мы придумывали программу фестиваля, то меньше всего думали о том, что название открывающего его спектакля -- «Терроризм» -- приобретет столь зловещий и конкретный смысл. В этом не было никакой спекуляции на актуальной теме. Скорее спокойная уверенность, что между театром и террором (о знаменитом покушении на Столыпина как-то уже успели позабыть) нет и не может быть никакой связи. Современные авторы и режиссеры вообще любят рассуждать об экстремальных событиях и состояниях. И еще совсем недавно казалось, что подобными рассуждениями они просто компенсируют недостаток этих явлений в жизни общества. Теперь так уже не кажется. Новый театр и новая жизнь сомкнулись и слились в пока еще не смертельных, но уже очень опасных объятьях. И это еще одна особенность нынешнего NET, чье название в этом контексте, видимо, правильнее писать по-русски.