Прибывающему в душевном смятении подростку со странным именем Донни Дарко (Джейк Гилленхаал) является крупных размеров кролик (или существо в маске кролика) с ничего не выражающими блестящими глазами и черепным оскалом. «Следуй за мной», -- говорит кролик, и Донни повинуется. Ночная прогулка в странной компании оказывается как нельзя кстати: стоит герою отойти от дома, как на его комнату обрушивается отвалившаяся турбина самолета (вот только представители гражданской авиации утверждают, что никакой самолет в то время над домом не пролетал и пролетать не мог). Теперь Донни не сможет отказать своему спасителю ни в чем: он затопит школу, сожжет дом местного дейла карнеги и попытается спасти мир, конец которого, если верить кролику, должен наступить ровно через двадцать восемь дней, шесть часов, сорок две минуты и двенадцать секунд... Думаю, чтение этого абзаца не может не разбудить вашего любопытства. Можете себе представить (впрочем, пока не можете), каково это смотреть.

«Донни Дарко» -- дебют молодого режиссера Ричарда Келли, впервые показанный на фестивале «Сандэнс» в прошлом году, одна из самых оригинальных и точных картин рубежа веков. Плотность смысла на единицу экранного времени в ней так велика, что иногда начинает кружиться голова. Кроме главного героя и кролика вас ожидает энергичный психолог-проповедник (Патрик Суэйзи), подпольно занимающийся распространением детской порнографии, учительница литературы (Дрю Бэрримор), имеющая смелость преподавать свой предмет не по школьному шаблону, учитель физики (Ной Уайл), знакомящий юношество с тайнами путешествия во времени, и школьный ансамбль, с уморительной старательностью танцующий под песенку Duran Duran. «Если вдруг тебя вырвет, как тогда, на репетиции, -- наставляет тренерша одну из девочек перед выходом на сцену, -- ты просто возьми и проглоти».

Фильм Келли -- кунсткамера не только персонажей, но и идей, сюжетных мотивов, жанровых моделей. Любознательный постмодернист найдет в «Донни Дарко» все, что угодно -- от «Алисы в стране чудес» до классических фильмов ужасов, далее везде. Невероятное падение турбины с небес вызывает в памяти пролог «Магнолии». Самолет, попадающий во временной тоннель, позаимствован из романов Стивена Кинга. Школьные будни и атмосфера предместья наверняка вызовут в памяти «Девственниц-самоубийц». Дверь в подвал, за которой герой ищет разгадку тайны, кажется порождением фантазии Тима Бертона, а головокружительная развязка не может не напомнить о «Шестом чувстве».

Но в том-то и дело, что постмодернисту тут делать нечего. Это не игра в аллюзии, а юношеская попытка вместить в свой первый фильм все то, что дорого и важно и без чего никак нельзя. Все то, что режиссер успел посмотреть, прочесть и передумать за свои двадцать пять лет -- именно столько было Келли во время съемок.

Попытка получилась на редкость удачной. Кусочки мозаики сложились в единое целое. Очевидные параллели с фильмами последних лет выглядят не беспомощными заимствованиями, а естественным следствием того факта, что Келли дышит одним воздухом с лучшими современными режиссерами. Кажущаяся мешанина «Донни Дарко» на самом деле точнейшее отражение духа времени, чистейший Zeitgeist, до такой степени концентрированный, что дышать им нужно осторожно, а иначе сожжешь легкие.

Секрет убедительности «Донни Дарко» -- в главном герое, говорящая фамилия которого (dark -- темный, мрачный) не случайно вынесена в название. Картина подросткового сознания на грани нервного взрыва оказывается ключом к ответам на самые важные вопросы. В нем сосредоточено все: и еще живые детские обиды, и первый опыт смерти, и страдание, и готовность к жертве. Глядя на экран, мы почти физически ощущаем боль героя, внутренний мир которого трещит по швам и кренится, как самолет, вошедший в зону турбулентности. Еще немного -- и катастрофа неизбежна. А если ее и удастся предотвратить, то только очень дорогой ценой.