Принято говорить, что 11 сентября 2001 года перевернуло мир. Похоже, что 23 октября может перевернуть Россию. После захвата заложников в центре Москвы жизнь в стране станет другой. На вопрос о том, какие, на их взгляд, перемены ждут Россию, корреспонденту газеты «Время новостей» Ольге КОЛЕВОЙ ответили известные российские политологи.

Событие еще не закончилось, оно еще только разворачивается, и пока можно сказать, что любой его исход будет иметь гигантские последствия для российской политики, но мы не знаем пока, как именно будет решена эта ситуация. Событие как раз и состоит в том, каким образом справится и сумеет ли справится с этим вызовом Россия.

Надо понимать, что мы пережили маленькое 22 июня и нанесен удар, он внезапен, и в какой-то смысле все системы оказались к этому не готовы. Но он внезапен именно потому, что никоим образом не связан с Чечней. Эти люди когда-то боролись за чеченскую независимость, а сегодня для них самих это не очень важно, потому что они фактически убили всякие шансы политического крыла масхадовской группы быть признанной или шансы на то, чтобы в мире с ними по крайней мере разговаривали. Естественно, с ними не будут разговаривать ни в Европе, ни в Америке, их уже пригвоздили к «Аль-Каиде».

Сейчас в Москве создан некий политический театр в виде параллельной власти, которая бросает вызов Кремлю и Белому дому. Туда ездят политики, интересы людей туда притянуты. Террористов не интересует исход переговоров, их задача продержаться как можно дольше, их задача превратить эту акцию в политическую площадку. У них нет политических требований, их задача -- раскачивание нации, к которой они относятся как к врагу.

У нас люди не идиоты и не погромщики и не хотят этнической резни, за исключением небольших групп. Но думаю, что с большой долей вероятности можно прогнозировать, что очень сильно будет затруднена социализация иноэтнических групп в зону славянского населения, обострится нелюбовь к мигрантам. Мы демократическое общество, и это событие окажет огромное влияние на линии практически всех партий в преддверии выборов. Будут приняты более жесткие меры по ограничению нелегальной миграции, это станет консенсусной темой, которой раньше у наших партий не было.

Думаю, это кризис правления Путина; в свое время похожим кризисом был «Курск». Из ситуации с «Курском» Путин выбрался. Масштаб нынешней акции сопоставим с событиями 11 сентября, и уровня терактов в Йемене и на Бали. Путин не может им уступить, потому что он потеряет лицо жесткого руководителя, пришедшего с девизом «Мочить в сортире». Понятно, что в переговоры вступать нельзя, и одновременно нельзя в центре Москве идти на штурм заминированного здания. Резонанс подобные действия будут иметь громаднейший. Единственный выход -- действовать по перуанскому сценарию. Но в Перу были идеалисты -- может быть, они и были готовы умереть за идею, но не были готовы убивать заложников. А сейчас перед нами совершеннейшие отморозки, которые, кроме войны, в своей жизни ничего не видели. И если Путину удастся выйти из этой тупиковой ситуации без потери лица -- это будет шаг гениального политика. Террористы пытаются придать этой акции планетарное значение, но они совершают ошибку, ориентируясь на людей, занимающих прозападную позицию, типа Явлинского или Немцова. Они считают, что Запад их союзник, однако после событий 11 сентября, а также в Йемене и на Бали тактика ведения переговоров изменилась. Сейчас их просто впишут в общий список всемирного зла, и Запад вряд ли придет им на помощь.

Последствия для российской политики будут следующие. Первое: ужесточение спецоперации в Чечне, реакция российского руководства, думаю, будет именно такой. После 11 сентября у США не появилось желания удовлетворять «Аль-Каиду», так и у нашего руководства после этих событий не будет желания удовлетворять чеченских боевиков. Второе: к сожалению, вырастет вероятность проведения антитеррористических операций на территории Грузии, где могут скрываться чеченские боевики. Третье: могут обостриться межнациональные противоречия в крупных городах России. К сожалению, наши люди не отличают чеченцев от азербайджанцев, грузин от кабардинцев и так далее. Четвертое: будет наблюдаться усиление солидарности с Россией со стороны ведущих стран Запада, впервые Россия воспринимается с таким пониманием, как сейчас. Российская антитеррористическая операция получит более масштабную и влиятельную поддержку. Пятое: что касается последствий для Путина, то все будет зависеть не от того, что произойдет сейчас, а от того, что будет происходить в ближайшем будущем. Первая реакция общества на подобные мегатеракты -- это сплочение вокруг «флага», народ солидаризируется с властью, популярность и авторитет власти в такой ситуации моментально подскакивает. В дальнейшем реакция зависит от того, как разрешится кризис: если заложники погибнут, а террористы уйдут, это может создать очень большие проблемы для верховной власти; если, будем надеяться, случится наоборот, то Путин наберет очки.

Теперь федеральной власти будет невозможно делать вид, что в Чечне все идет на поправку, и надо оставить все это дело профессионалам, военным или чекистам, и общество может спать спокойно. После этого теракта стало ясно, что власть не смогла установить контроль над Чечней, не смогла защитить страну от террора. Это диагноз нашей власти, нашим вооруженным силам и нашим службам безопасности. Думаю, этот теракт не станет одиночной акцией. Сейчас террористы показали, что это возможно. Никакие уговоры и никакие рассказы наших доблестных спецслужб о том, что уроки из Кизляра или Буденновска извлечены, уже никого не убеждают. Террористы показали своим соплеменникам и другим боевикам, да и вообще всей России, что такое возможно. Нас ждет череда террористических актов, нас ждет устрожение режима, возможно введение каких-то элементов чрезвычайного положения и превращение их в какую-то рутину и повседневность, повышение режима безопасности, общая милитаризация страны. Раньше удавалось ограничить все эти меры в основном регионом Чечни, хотя эти меры ненормальны для гражданского общества, но нормальны для региона в состоянии войны. Сейчас об этом надо забыть. Сейчас задачей номер один становится распространение жестких мер обеспечения безопасности на территории всей России, и в первую очередь на ее европейскую часть. Вот это не сможет пройти незамеченным в нашей обычной гражданской жизни, элементы милитаризации будут усиливаться, и это почувствуют все.