В клубе «16 тонн» можно было послушать концерт Damo Suzuki Network. Эпитет «легендарный» в случае с Судзуки не гипербола. Во-первых, Судзуки был вокалистом немецкой группы Can, которая в 70-е годы полностью перевернула обычные представления о роке среди рокеров и об академическом авангарде среди авангардистов. Трое создателей ансамбля -- Ирмин Шмидт, Холгер Цзукай и Джеки Либцайт -- учились музкомпозиции и муздеконструкции у самого Карлхайнца Штокхаузена, одного из отцов современного академического авангарда.

Сначала вокалистом группы оказался афроамериканец Малколм Муни, записавший с ней первый альбом Monster Movie. Однако Муни пришлось покинуть группу из-за психического заболевания. Тогда к группе и присоединился Дамо Судзуки. Его появление в ансамбле -- счастливая случайность. Шмидт и Цзукай встретили его на улице в Мюнхене, где он зарабатывал себе на хлеб, будучи уличным музыкантом. С ним группа записала три альбома, считающиеся в ее дискографии наиболее успешными: Ege Bamyasi, Tago Mago и в особенности Future Days (1974). Судзуки также поет на самом большом хите группы -- композиции под названием Spoon.

Группа, успешно сохранив состав, для рока классический (такой же, как у Deep Purple: вокалист, гитарист, клавишник, басист, ударник), надолго стала образцом того, как надо без сучка и без задоринки вмещать разные музыкальные культуры в одну избу. Образцом, впрочем, недосягаемым, поскольку волшебство не повторяется. Can чрезвычайно расширили диапазон примитивных культур, которые подвергались обработке. Понятно, что из блюза черпали практически все их современники, от Led Zeppelin до артроковых Yes. Can же не меньшее внимание уделяли и Востоку.

Ранние пластинки Can слушаются сейчас так же современно, как и в момент выхода. Подобно землякам из электронного квартета Kraftwerk, Can считаются группой, оказавшей наибольшее влияние как на экспериментальную, так и на танцевальную музыку. Почти каждый серьезный техномузыкант признается, что Can оказали на него огромное влияние.

В конце 1973 года Дамо Судзуки уходит, или правильнее -- исчезает из группы. Он уезжает в родной Токио и становится членом секты «Свидетели Иеговы», женившись на одной из активисток группы. Музыкой заниматься перестает. И только в 90-е годы, когда группу Can в целом и ее участников по отдельности канонизировали в качестве классиков экспериментальной музыки, Дамо Судзуки возвращается к активной концертной деятельности.

Он становится завсегдатаем авангардных фестивалей. Благодаря музыкантам культовой российской группы «Аукцыон», участники которой явно отдали дань увлечению Can, Дамо Судзуки со своей группой Damo Suzuki Network доехали и до нас.

На сцену «16 тонн» вместе с Судзуки, оказавшимся низеньким, длинноволосым и чрезвычайно благостным джентльменом, вышли отличные музыканты. В первую очередь надо отметить прекрасную работу барабанщика. Не менее ценным был и вклад присоединившегося к группе саксофониста группы «Аукцыон» Николая Рубанова. С первых минут Дамо со товарищи погрузили публику в настоящий транс. Манера пения Дамо Судзуки почти не изменилась с годами. Он поет на странном английском, от которого осталась в его трактовке не лексика, а только фонетика. В принципе все бывшие участники Can в той или иной степени варьируют находки «золотого периода». Центральным событием концерта стала десятиминутная композиция, в которой рифф из Foxy Lady великого Джими Хендрикса превращался в ритмическую основу шаманского камлания. Обобщая, скажем, что Судзуки с группой представили слушателю первоначальный транс, не замутненный коммерческим тиражированием.

Трогательным завершающим аккордом выступления было то, что Судзуки спрыгнул со сцены и персонально пожал руки и сказал thank you всем слушателям. Сразу после концерта в клубе заиграла техномузыка, благодаря чему концерт приобрел историческую глубину -- в конце концов, перед нами выступил родоначальник целого направления в современной музыкальной культуре.