Трудно найти в нашей истории другую фигуру, столь правдивым и одновременно художественным образом эту историю отражающую. Неграмотная русская баба из саратовской деревни, талантом, трудом и крестьянской хваткой достигшая всесоюзной славы и всенародной любви. Сиротское детство, церковный хор, Саратовская консерватория, хрестоматийные «Валенки», не менее хрестоматийное выступление на ступенях поверженного Рейхстага, темная история с коллекционированием антиквариата и бриллиантов, поздний брак с генералом Крюковым, принадлежащим к окружению Жукова, и в конце концов дело №1762 и неизбежная 58-я статья. Отсидев с 1948 по 1953 год, она прожила потом еще двадцать лет и успела выучить целую школу народных советских песенниц -- Людмилу Зыкину, Ольгу Воронец, Капитолину Лазаренко, ни в какое сравнение, впрочем, с Руслановой не шедших.

Ее редкий голос назывался контральто, хотя фирменными грудными нотами дело не ограничивалось -- большой диапазон доходил до самого верха. Русланова могла бы сделать карьеру академической певицы, но предпочла другую дорогу, более видную, броскую и опасную -- дорогу народной певицы и народного героя.

Она как никто умела вдохнуть жизнь в тот сомнительный, не всегда доброкачественный товар, что всплыл в начале века под знаком фольклора, -- мещанский и цыганский романс, каторжную, фабричную, солдатскую песню, ну и конечно частушку, в которой равной Руслановой никого не было. Это сейчас «Раскинулось море широко» или «По диким степям Забайкалья» естественно выглядят только за рюмкой водки. А тогда этот поздний городской китч казался свежим и модным. Он служил источником вдохновения для Стравинского. Им не брезговал Шаляпин, кстати, восхищавшийся Руслановой. А Рахманинов с удовольствием аккомпанировал эмигрантскому эквиваленту Руслановой -- столь же легендарной и загадочной Надежде Плевицкой.

Свой незамысловатый репертуар Русланова умела необычайно выразительно подать, пользуясь средствами балагана, буффонады, былинного повествования. Каждая песня превращалась у нее в законченный спектакль, несмотря на необычайную скупость жестов. В советской терминологии это называлось «театром песни». Он был понятен и близок каждому слушателю, потому что героиней оказывалась вовсе не абстрактно-жеманная мещаночка, а сама Русланова -- простецкая, грубоватая, сильная, знающая себе цену, не слишком красивая, но фантастически притягательная, та, что «по морозу босиком к милому ходила».

Специалисты расходятся в подсчетах исполненных Руслановой песен. Во всяком случае их было не меньше ста. Среди них и блантеровская «Катюша», первой исполнительницей которой была как раз Русланова. Существует легенда о том, как Лидия Андреевна на спор пела с кем-то всю ночь -- кто кого перепоет. Перепела. А есть и другая легенда, куда более выразительная. Якобы на допросе Русланова с горделивой издевкой говорила доверчивому следователю: «Задание мое было таким -- петь народу русские песни и отвлекать его этим от строительства социализма».