Книги серии Bibliotheca Stylorum издательства «Азбука» излучают доброжелательный прагматизм, вызывающий немедленную симпатию. Во-первых, они очень удобны по формату. Не требуя обширного пространства академической книжной полки, они легко помещаются в кармане куртки. Во-вторых, если в куртке много карманов, можно положить туда несколько новинок -- «Лучшую в мире страну» Эрленда Лу, «Мост» Иэна Бэнкса, «Ангелов опустошения» Керуака, сосредоточив на небольшом объеме актуальное и непреходящее.

Впрочем, открыть новый сезон литературных чтений лучше все же с Эрленда Лу. Прославившийся в России романом «Наивно. Супер», этот норвежец сегодня один из главных медиумов литературы с человеческим лицом. А когда речь заходит о человеческом лице, вслед за ним всегда начинает маячить и согбенная фигура героя, который так или иначе -- герой нашего времени. Носик, ротик, глазки-пуговки. То ли Кандид, то ли ежик в тумане. Запутавшийся, в общем, человек.

В своем манифесте наивности Эрленд Лу рассказывал историю 25-летнего парня, всерьез занятого поисками смысла жизни. Смысл он искал в банке с вакуумом, в пространных списках своих предпочтений и отвращений, в мячиках, в теории относительности и в прочих обыденных и повседневных вещах. Он писал письма профессору космологии и вообще относился к миру как к таинственному и загадочному пространству, вроде ночной игротеки детского сада. Роман «Наивно. Супер» был переведен на множество языков, стал бестселлером, смягчил сердца и нравы и вообще всем понравился. Затем, собственно, и был написан.

В «Лучшей в мире стране» герой изрядно подрос. Ему уже за тридцать. Профессия -- составление любых и всяческих брошюр. Получив заказ от посольства Финляндии на составление путеводителя, он пытается приняться за работу, ничего не зная о Финляндии, как и положено составителю подобных текстов. В работе над путеводителем у героя возникают непредвиденные трудности. Во-первых, он все время борется с водой, символом перемен, который ему ненавистен. Во-вторых, он влюбляется, что влечет за собой путешествие в речной лагерь злобных скинхедов, экскурсы в исландские саги и участие в любительском забеге с эстафетной палочкой.

Написанный простыми словами и очень длинными фразами, роман своим синтаксисом, возможно, обязан временам, когда Эрленд Лу работал медбратом в психиатрической клинике. Бесконечный истерический монолог ветвится и растекается подобно ненавистной герою воде. Составитель брошюр на грани нервного срыва как будто пытается размыть своей речью неоправданную избыточность современной жизни. Туризм, платные парковки, трудовые контракты, неонацизм, одиночество и прочие прелести -- острые шипы его тернового венца. Он непрерывно заговаривает свой венец, безуспешно, но истово.

В этих речах и размышлениях о Финляндии много воздуха, воды, огня и гранита. Почти нескрываемая попытка спуститься на уровень первоэлементов натурфилософии -- отражение поисков первоэлементов приватного, философского камня частной жизни, свободной от избыточности и абстракций.

Во всем этом есть немало кокетливого стыда за литературную деятельность как таковую. Не случайно герой Лу, как и герой другого, более тонкого поклонника безыскусного -- Харуки Мураками, -- зарабатывает на жизнь сочинением прагматических текстов, будь то путеводители или рекламные слоганы. Томность образованного литературоцентриста, пытающегося, подобно Пригову, оставаясь в литературе, выйти из нее сухим, приводит к тому, что наивности здесь оказывается слишком мало и гораздо больше грубоватого лукавства. Пресловутая усталость от постмодерна, кружевной реконкисты модерна, и одиночества человека в мире текста оборачивается в случае Эрленда Лу не столько первородной наивностью Фореста Гампа, сколько банальностью незамысловатой игры.

Книги Эрленда Лу -- это литература эпохи Интернета, с его публичными дневниками, гостевыми книгами, форумами, эпистолярными драмами и виртуальными библиотеками, которые становятся все популярнее. Достоинства передачи «От сердца к сердцу», живое искреннее чувство начинают казаться более ценными, чем энергия жанра, грамотная композиция или сильный образ. Дневник, ценный уже своей достоверностью, -- это и есть лучшая в мире страна, пир интимности во время чумы литературы.

«Что такое «Сын человеческий»? Маугли, что ли?» -- спрашивает читающий Библию юный скинхед у героя романа. В известном смысле -- правильная постановка вопроса. Эрленд Лу -- лукавый Маугли словесности, несущий свою благую весть человекам. Каждый из нас -- достойный повод для книги, человеческое не может быть слишком человеческим, литература -- смерть, да здравствует жизнь. Наивно? Супер!

Бандерлоги, хорошо ли вам видно?