На завершившейся на прошлой неделе 7-й конференции международной Организации по запрещению химического оружия (ОЗХО) в Гааге просьба российской делегации продлить сроки уничтожения отравляющих веществ не была удовлетворена. За комментариями обозреватель газеты «Время новостей» Николай ПОРОСКОВ обратился по телефону к директору ОЗХО по специальным вопросам Сергею БАЦАНОВУ.

-- Сергей Борисович, почему конференция отказала России в том, что позволяет международная конвенция по уничтожению химоружия?

-- Примерно год назад Россия представила в ОЗХО обновленную государственную программу уничтожения химоружия, одобренную правительством. В ней закладывалось продление сроков уничтожения отравляющих веществ на пять лет. Для решения вопроса требуется согласие исполнительного совета ОЗХО и конференции государств-участников. В Европе считали, что Россия не очень серьезно относится к выполнению обязательств по уничтожению химоружия, денег из федерального бюджета выделяет недостаточно, да и те, что выделены, неясно, как используются, нет конкретного планирования. За полтора-два года отношение государств -- участников ОЗХО к российским проблемам существенно изменилось в лучшую сторону.

-- Это вызвано тем, что Россия увеличила финансирование в шесть раз?

-- Не только. Сыграли роль передача химических арсеналов из Минобороны в Агентство по боеприпасам, создание Госкомиссии по химическому разоружению, дипломатия президента Путина, наконец.

-- Тем не менее сроки не продлили...

-- Конференция одобрила продление предельных сроков по первым двум этапам уничтожения химоружия, которые прежде выглядели так: к 2003 году уничтожить 1% всех ОВ, к 2007-му -- 20%. Есть согласие всех руководящих органов ОЗХО. Главный итог этого -- никем не поднимается вопрос о несоблюдении Россией сроков, оговоренных в конвенции, Россия соблюдает соглашения. Продление остальных двух этапов будет рассмотрено. Исполнительному совету ОЗХО поручено готовить предложения.

-- Все же на какой срок продлены первые два этапа?

-- Срок первого будет установлен исполнительным советом в декабре этого года, когда запустим завод по уничтожению в поселке Горный Саратовской области. Одного этого завода мало, нужен второй -- в Камбарке в Удмуртии. Надеемся, что к концу следующего года, ко времени очередной конференции ОЗХО, заработает и он. Тогда определимся и с продлением сроков второго этапа. Это, конечно, не совсем то, чего хотела Россия, но на данном этапе решение ОЗХО вполне удовлетворительно для нас. Интересно, что конференция призвала Россию приложить усилия для выполнения намеченного. Нельзя сказать, что это одобрение скорректированного плана, но своего рода положительный сигнал.

-- Шла на конференции речь о том, что США заморозили деньги на строительство объекта в Щучьем?

-- Публично этот вопрос не обсуждался. Это во многом внутриамериканская политика. Администрация Буша просила конгресс разморозить деньги, но пока не получилось. На конференции ОЗХО говорили о необходимости увеличить помощь России, поскольку на заводе в Щучьем планируется уничтожить почти 80% российских ОВ.

-- Не говорили о возможной замене несостоявшейся американской помощи европейской?

-- Чтобы поднимать этот вопрос, надо зафиксировать поражение администрации США в споре с конгрессом. А этого пока нет.

-- Обвиняют Россию в том, что она не все свои запасы химоружия открыла, что разрабатывает секретную программу «Новичок» по созданию новых видов химического оружия -- токсинов на основе сельскохозяйственных компонентов?

-- На конференции об этом не говорили.

-- Откуда же ноги растут?

-- Вероятно, от граждан, которые некогда в СССР занимались проблемами химического оружия, а затем уехали за границу.

-- Насколько удовлетворены просьбы России о конверсии предприятий, производивших химическое оружие?

-- Здесь произошел прорыв. Конференция одобрила девять российских заявок на конверсию из 12. Всего же из 24 объектов Россия будет конверсировать 18. Это успех.

-- Но если не уложимся до декабря этого года, производства эти придется ликвидировать?

-- Главное -- лишить их, так сказать, военно-химической способности. Это, думаю, успеем. А потом будем думать, какую мирную продукцию там производить.