Вчера стали известны новые подробности трагедии «Курска». Причем такие, которые, наверное, было бы лучше и не знать вовсе. Найденная на теле одного из погибших подводников записка подтвердила предположения о том, что часть команды «Курска» была жива еще некоторое время после страшного взрыва, разворотившего носовые отсеки лодки, и последовавшего за этим удара субмарины о дно Баренцева моря. К утру четверга водолазы подняли на поверхность тела четырех моряков, которые удалось обнаружить в результате первого осмотра затонувшей подлодки. Одним из погибших оказался командир 7-го отсека «Курска» капитан-лейтенант Дмитрий Колесников, возглавлявший турбинную группу подлодки. Перед смертью офицер успел набросать записку, рассказывающую о том, что происходило на дне Баренцева моря 12 августа, в первые часы после аварии. Как и предписывают законы морского братства, он даже после своей смерти пришел на помощь свои коллегам-водолазам, работающим сейчас на затонувшей подлодке. Информация, содержащаяся в записке капитан-лейтенанта, позволит скорректировать планы работ внутри «Курска», каждый заход в который смертельно опасен для участников операции. Дмитрию Колесникову было всего 27. Свой последний день рождения он встретил на борту «Курска» за день до катастрофы.

Содержание записки известно в пересказе начштаба Северного флота Михаила Моцака. Вице-адмирал пояснил, что это сугубо «личный документ», который будет передан семье погибшего. Дмитрий Колесников вел свои записи между 13.34 и 13.50 или же 15.00 (окончание письма неразборчиво) рокового дня аварии. В этот момент капитан-лейтенант был не единственным выжившим на лодке во время аварии. Его записи позволяют судить о том, что практически весь личный состав 6-го, 7-го, 8-го и 9-го отсеков «Курска» избежал мгновенной гибели: 23 моряка к 12.58 успели перейти в кормовой 9-й отсек подлодки и задраиться в нем (по штатному расписанию боевых постов всего в 6--9-м отсеках должно было находиться 24 подводника). Это, кстати, полностью противоречит выводам правительственной комиссии по расследованию причин аварии. Ведь как заявлял ее председатель Илья Клебанов, катастрофа (взрыв и последующий удар) «сопровождалась перегрузками в 40--50 g, которые должны были убить все живое во всех отсеках «Курска». Впрочем, из записки Дмитрия Колесникова трудно судить о том, каким было в тот момент состояние моряков. Скорее всего большинство из них имели серьезные травмы. Так что попытка двух-трех подводников выйти из затонувшей лодки, о которой свидетельствуют записи капитан-лейтенанта, видимо, была заранее обречена на провал. Тем более что, как выяснилось впоследствии в ходе аварийно-спасательных работ, люк 9-го отсека -- последняя надежда подводников «Курска» -- был сильно поврежден. В тот момент наверху еще даже не догадывались о происходящей на дне Баренцева моря трагедии: штаб Северного флота забил тревогу лишь в 23.30, после того как «Курск» не вышел на очередной сеанс связи. А лежащая на грунте подлодка в это время стремительно агонизировала -- ее системы отключались одна за другой. По словам вице-адмирала Моцака, свою записку Дмитрий Колесников начинал писать «четким каллиграфическим подчерком», но уже к концу капитан-лейтенант сообщает: «Пишу на ощупь...»

Информация прощального письма внесла серьезные коррективы в проведение подводной операции. Водолазные работы в районе 8-го и 7-го отсеков были свернуты: все силы теперь брошены на то, чтобы обеспечить вход в кормовой отсек, ставший братской могилой моряков. Судя по тому, что командование СФ запланировало траурную церемонию прощания с погибшими уже на завтра, предполагается, что войти в 9-й отсек удастся в ближайшие же часы. Однако не исключено, что осуществлению этих планов вновь помешает погода. В районе аварии ко вчерашнему вечеру все еще штормило -- ветер, достигающий 15--20 метров в секунду, разгонял четырехметровую волну.