Главное действующее лицо в мюзикле «Чикаго» - оркестр. Для него на сцене выстроена многоярусная конструкция, обведенная вдобавок световой рамкой: лучи славы озаряют музыкантов в самом буквальном смысле слова. Дирижирует ими Сергей Жилин, создатель славного бэнда «Фонограф», пылкий пропагандист традиционного джаза и человек, всей душою влюбленный в музыку «эры свинга». Оркестр и впрямь хорош: мелодии Джона Кэндера звучат так забористо, что ушам не верится; то ли очень уж лихо сыгрались наши исполнители (даром, что знаменитостей меж ними нет), то ли в силу вступает магия живого звука. Какое это, знаете ли, удовольствие: смотреть мюзикл, идущий не под фонограмму, особенно если еще и от перевода не коробит! Отметим сразу: переводчики Карпов и Морсин сделали свою работу добротно и грамотно. Качество русского текста в Chicago на порядок выше, чем, скажем, в Notre-Dame de Paris.

Но отметим и другое: в этом мюзикле не так уж много запоминающихся тем. Ни Roxie, ни Razzle Dazzle не идут в сравнение с музыкальными шедеврами Кэндера, исполнявшимися в фильме «Нью-Йорк, Нью-Йорк» и в великом «Кабаре». Сила этого композитора не в мелодизме, а в безупречном вкусе и тонком юморе: Кэндер -- мастер стилизации. Ему интересно вживаться в чужую жизнь с ее пристрастиями, модами, забавами: в 70-е годы это умение ценилось выше многих прочих. Его музыка к Chicago -- блестящее и чуть сдобренное иронией переосмысление мотивов и легенд «века джаза»; точно так же музыка к «Кабаре» была грустным, но и несколько лукавым воспоминанием о немецком декадансе 30-х годов, о суматошном мирке, еще не знающем, как скоро и как плохо кончится его веселая, непутевая жизнь.

Можно ли обозвать Кэндера постмодернистом? Его, а также Фреда Эбба, сочинявшего тексты песен, а также Боба Фосса, поставившего Chicago на Бродвее в 1975 году (Фосс был тогда в зените славы)? Наверное, можно, но зачем же публику пугать.

Проект Фосса--Кэндера--Эбба имел прочный, серьезный успех, но не более того (11 номинаций на премию Tony Awards -- и, увы, ни одной награды). Восстановление Chicago, состоявшееся в 1996-м, обернулось триумфом. Шесть премий Tony, столько же -- Drama Desk Awards, на одну меньше -- от Outer Critic Circle, и через год к этому парадному набору прибавляется старая добрая Grammy. Скотта Фэрриса (воссоздание режиссуры), Гэри Криста (воссоздание хореографии) и Энн Рейнкинг (оригинальная хореография «в стиле Боба Фосса») превозносят до небес и рвут из рук в руки. Chicago идет по всему миру, от Аргентины до Новой Зеландии, и поток заказов не иссякает (следующую постановку Фэррис будет выпускать в Италии).

Я до сих пор не могу привыкнуть к поточному театральному производству как норме сегодняшнего существования. Я никак не могу поверить в то, что бродвейское, венское, московское и все прочие Chicago по сути равноценны: в драматическом театре такого не бывает. Неписаный, но непреложный закон гласит: ремейки, повторы, реконструкции никогда не удаются полностью. Чем прекраснее был оригинал, тем меньше на него похоже подражание. Спектакль можно воскресить, как воскрешал свои запрещенные спектакли вернувшийся Юрий Любимов, но полнота жизни к воскресшим не возвращается. Лазарь, встав из гроба, продолжает пахнуть трупом.

Я, конечно, знаю режиссеров, которые ездят по России и везде, где только могут, ставят одну и ту же пьесу, но это в лучшем случае добросовестные середняки, а в худшем -- заурядные халтурщики. Людей, энергично проводящих «чикагизацию» всей планеты, ни к первому, ни тем более ко второму сорту не отнесешь.

Остается довериться американцам, проводившим кастинг. Уж, наверное, они знали, что делали, вверяя главные роли актрисе Театра Луны Анастасии Стоцкой (ее героиню, Рокси Харт, отличают тяжелый взгляд и нарочито вызывающие жесты) и вовсе безвестной Лике Рулла из города Смоленска (ее героиня, Велма Келли, выглядит несколько мягче, чем подруга, хотя ее криминальное прошлое куда богаче). Что было критерием отбора -- актерская одаренность, исполнительность, внешнее сходство с героинями бродвейской постановки?.. Или же делать звезд из ничего, воплощать в жизнь Великую американскую мечту -- непременная задача кастинга?..

Тем, кто не знаком с сюжетом Chicago, достаточно знать, что обе эти женщины -- убийцы, обе мечтают о славе и после ряда драматических перипетий (обманы, ссоры, срывы, предательства, экзотика тюремной жизни) действительно становятся звездами шоу-бизнеса. Их темное прошлое лишь подстегивает интерес публики, но Рокси и Велма прекрасно понимают: пусть им улыбнулась удача, но вообще-то мир жесток, лжив, и, становясь с каждым днем все хуже, он катится прямиком в тартарары (песня Nowadays).

Должно быть, Боб Фосс от души развлекался, сочиняя либретто. Тем более что в его основу легла невыдуманная история -- очерк, опубликованный в 1926 году на страницах Chicago Tribune. Фосс даже имена сохранил подлинные: Рокси, Велма, Билли Флинн -- так было забавнее.

Конечно, все знают, что роль корыстного и беспринципного адвоката Флинна взял себе Филипп Киркоров. В драматическом театре сказали бы, что это задача на преодоление собственных штампов. Киркоров столько раз демонстрировал публике, как он чертовски обаятелен (и так обаятелен, и сяк обаятелен, и по-всякому обаятелен!), что роль лощеного прохиндея -- тот самый поворот в биографии, который может принести артисту максимум творческой пользы. И Киркоров, надо сказать, играет эту роль довольно тонко: его герой, изо всех сил старающийся нравиться, к концу второго акта вызывает прочное чувство неприязни. На мой взгляд, роль Билли Флинна -- единственная, где ввод дублера может обернуться существенными потерями: молитесь, любители мюзиклов, чтобы Филипп поиграл подольше!

Кстати, ничуть не удивляет, что любителей у нас так много. Пока что предложение «шикарных зрелищ» явно отстает от спроса: и Chicago, и обещанная уже в этом месяце «42-я улица», и маячащие в некотором отдалении «Иствикские ведьмы» обречены на аншлаги. Я думаю, что это очень показательно. В последние годы мы стремительно возвращаемся к вкусам истеблишмента или, говоря проще, к вкусам довольного жизнью, добропорядочного обывателя, которого почти в равной степени раздражают интеллектуальные романы, эстетские фильмы, песни протеста и любые «проклятые вопросы», заданные всерьез. Выбор сделан в пользу эмоционального комфорта -- как и должно быть в обществе, готовом променять любые свободы и любые права личности на относительное житейское благополучие.