Место действия -- Найтмьют, Аляска. В буквальном переводе «Немая ночь», но нет названия менее подходящего к затерянному городку, где оказываются прожженный лос-анджелесский коп Уилл Дормер (Аль Пачино) и его молодой, да ранний напарник Хэп Экхарт (Мартин Донован). В Найтмьюте -- полярный день. Над горизонтом висит солнце, чахлое, дохлое, тусклое, но от этого не менее беспощадное к людям, которым есть что скрывать. А таких в «Бессоннице» большинство. Начальство направляет Дормера на Аляску, чтобы тот устроил местной полиции мастер-класс по образцово-показательному расследованию убийства молодой девушки. Проблема в том, что методы Дормера образцово-показательными назвать трудно: чтобы засадить какого-нибудь гада, он не остановится перед фальсификацией и подлогом, а потому отдел внутренних расследований давно точит на него зубы. Проблема номер два в том, что принципиальный напарник Дормера, похоже, готов заложить своего партнера. Поэтому когда во время неудачной засады Экхарт случайно гибнет в тумане от пули Дормера, тому ничего не остается, как свалить его смерть на улизнувшего убийцу девушки (уж слишком подозрительной показалась бы эта случайность его недоброжелателям). И все бы, как обычно, сошло ему с рук, если бы не проблема номер три: убийца-то знает, как все было на самом деле...

Сюжет, заимствованный у одноименного норвежского фильма 1997 года, кажется витиеватым, но в действительности никаких загадок в «Бессоннице» нет. Режиссер Кристофер Нолан, прославившийся виртуозным «Помни», полагается не на детективную интригу, а на атмосферу: туман, вечный день и сумасшедшие от бессонницы, красные от лопнувших сосудиков глаза Пачино. «Мементо» было построено на одном-единственном, но сногсшибательном приеме: действие этого триллера раскручивалось в обратном порядке по воле Нолана, который в нужные моменты нажимал то rewind, то play. Удивление от режиссерской наглости и изобретательности было настолько велико, что у зрителей просто не оставалось времени на мысли об искусственности такой конструкции -- тут бы не потерять нить истории.

В «Бессоннице» кунштюков ровно два, и все они слишком очевидны, чтобы увлечь искушенного зрителя. Первый кунштюк -- это актерский этюд Пачино на тему «неспокойная совесть спать не дает». Второй -- записной добряк Робин Уильямс, играющий маньяка-педофила-убийцу. Автор, кажется, был настолько ошарашен нестандартностью своего выбора, что не позаботился о том, чтобы придумать для Уильямса хоть сколько-нибудь драматичную роль. Поэтому тем, кто незнаком со светлым образом доктора Адамса, Уильямс покажется просто заурядным актером. Напротив, роль Пачино настолько «придумана», «прописана» и «прожита», что к середине вся эта система Станиславского -- мешки под глазами, вечно приоткрытый рот, нарочитая неадекватность жестов -- начинает надоедать.

В Америке систему уважают больше, чем на родине ее создателя, поэтому актерскую работу Пачино уже успели назвать классической и почти наверняка выдвинут на «Оскара». В России любители кино скорее обратят внимание на оригинальное мастерство Нолана, которое пусть и не сносит крышу, как в «Помни», но в удачные моменты все-таки вызывает легкое головокружение от режиссерского успеха. Будем надеяться, что в следующий раз он применит его к более достойной цели, чем ученический ремейк чужого фильма.