Премьерой новой пьесы Александра Гельмана «Профессионалы победы» открыл сезон Новый драматический театр. Вячеслав Долгачев, недавно ставший художественным руководителем театра, выбрал этот спектакль для того, чтобы заявить о новой стратегии коллектива, последнее время обитавшего в буквальном и переносном смысле на задворках Москвы. В воскресенье в Театре Маяковского, арендованном при поддержке Московского комитета по культуре, собралась весьма почтенная публика. Среди приглашенных были председатель Центризбиркома Александр Вешняков и первый президент СССР Михаил Горбачев. По уверению режиссера, в задачи театра не входило ставить спектакль на политическую тему, но зрители, безусловно, могли делать собственные выводы. Дискуссии на тему соответствия версии Гельмана реальности российской политики подогревали интерес к спектаклю, в художественном отношении рисковавшему остаться незамеченным.

Идеолог предперестроечного театра, автор «Заседания парткома» и «Мы, нижеподписавшиеся», Александр Гельман давно не сочинял пьес. Говорил, что это занятие перестало ему быть интересным. Сегодня, когда Гельман представил публике свежую пьесу, оказалось, что последнее время он следил за политикой.

От Гельмана, в свое время тщательно изучавшего устройство советской системы, вроде бы следовало ждать политических откровений и даже прогнозов. Ничуть. Изобретая события 2017 года, драматург все равно «отражает» нашу эпоху. И ее характерные свойства -- растерянность, отсутствие перспектив, недальновидность. «Профессионалы победы» написаны усталым и угнетенным человеком.

Обыватель привык сравнивать официальное толкование политических событий и их грязную подноготную. Политическая кухня как бы открыта для всеобщего обозрения, и все акции государства сводятся к разборкам в коммуналке. Так в пьесе. Так и в спектакле Долгачева. Пять актеров, современные костюмы, бедная обстановка. 2017 год, внеочередные выборы президента России -- после убийства президента очередного. Судьба страны решается в узком кругу, где давно знают все ходы наперед: «Не народ тебя выбрал, а Ефим Миндлер». Миндлер -- это герой Льва Дурова, которого актер играет маленьким, плюгавеньким, но всесильным политтехнологом (не то Борис Березовский, не то Глеб Павловский), в затрапезном костюмчике и с будничными интонациями. Его замысел циничен и результативен: чтобы привести к власти Олега Дубова -- сына убитого президента, нужно на время предвыборной кампании заменить его двойником. Обоих играет Борис Щербаков: первого -- алкоголиком и психом, извращенным сытостью и ужасом политических игр, второго -- бодрым живчиком, с темпераментом свежего человека, случайно попавшего в политический водоворот.

Течение интриги изменчиво и прерывисто. Всевозможные подмены и иллюзии опадают, как осенние листья, и с каждой сценой зритель получает все больший процент правды. Смотреть такую туго скрученную, пружинистую пьесу интересно, пересказывать ее на бумаге скучно. Интрига явно «перевешивает» все происходящее на сцене: спектакль Долгачева звучит очень скромно. Долгачев рассказывает о президентских выборах так, будто речь идет о назначении директора мелкого заводика: «вся президентская рать» начисто лишена государственного масштаба. Что отчасти совпадает с концепцией пьесы -- «великие события» вершатся в рамках одной семьи. Глава и мозг которой -- Ефим Миндлер -- намерен сам решить, кто же станет президентом: Дубов-сын, его двойник или жена Дубова и любовница двойника Маша -- умелая ученица Ефима, обыгравшая в итоге своего учителя. Электорат «съест» все что угодно.

Финал сентиментален и эффектен. Сквозь публицистику проступает житейская история, где все определяют человеческие отношения, переживания, страхи. Политическая интрига подчиняется не «серому кардиналу» Миндлеру, а меняющимся настроениям героев. Усталый драматург написал пьесу об усталых людях, не способных сдерживать свои чувства даже при соблазне власти. Слабые люди демонстрируют слабые чувства. Гельман дает понять, что о политике сегодня можно говорить без экзальтации и фарсовых искажений, без пародийности и фальшивого триумфаторского ощущения -- вроде «А король-то голый!» В политических фигурах будущего Гельман запечатлел наших потерянных современников. Его политическое сновидение оказалось неразборчивым: настоящее таково, что спрогнозировать будущее невозможно.