Так уж сложилось, что начало осени для меня окрасилось в «издательские тона». Началось с Московской международной книжной ярмарки, затем я попал на первую за постсоветские годы встречу писателей Латвии и России (Вентспилс, 10-12 сентября), где о рынке и финансировании говорилось не меньше, чем о словесности, а итогом стало сильнейшее впечатление от книги Андре Шиффрина «Легко ли быть издателем», выпущенной «НЛО» в аккурат к ММКЯ (библиотека журнала «Неприкосновенный запас»; перевод Светланы Силаковой).

Суть книги Шиффрина сводится к подзаголовку -- «Как транснациональные корпорации завладели книжным рынком и отучили нас читать». Во введении автор фиксирует главную проблему: «Ныне издателей загоняют в прокрустово ложе и заставляют выбирать между двумя узкими амплуа: либо развлекать публику, либо снабжать ее сухой информацией. Для литераторов с «необщими» голосами или авторов, выдвигающих новые, спорные концепции, почти не остается места».

Шиффрин не теоретик, а практик. Потомственный издатель (его отец в 1930-х годах разработал концепцию прославленной библиотеки классики Pleiade и поныне выпускаемой издательством Gallimard; спасаясь от нацистов, он оказался в США, где стал одним из основателей издательства Pantheon Books), Шиффрин-младший с 1961 года работал в «Пантеоне», вошедшем к тому времени в концерн Random House. В 1990 году издательство Pantheon Books, вполне рентабельное, но делавшее ставку на «качественную книгу», было практически уничтожено руководством концерна, озабоченным сверхприбылью. Знакомясь с этим сюжетом, российский читатель, мало-мальски знающий новейшую историю отечественной прессы, удивления не испытает. Сперва новый менеджер уверяет, что все будет по-старому, затем запускаются слухи о недовольстве хозяев и скорой ликвидации фирмы (каковые тут же начальством опровергаются), следуют предложения по сокращению штата, наконец, ставятся точки над i. «Кто такой этот Клод Симон?» -- презрительно спросил он (явно впервые видя имя этого прозаика, Нобелевского лауреата 1985 года). -- «А этот Карло Гинзбург?» (имея в виду самого, пожалуй, известного итальянского историка). Тут я обратил внимание, что Витале читает каталог справа налево: сначала смотрит на тираж и только потом переводит взгляд на заковыристые имена и названия.

Так уж сложилось, что начало осени для меня окрасилось в «издательские тона». Началось с Московской международной книжной ярмарки, затем я попал на первую за постсоветские годы встречу писателей Латвии и России (Вентспилс, 10-12 сентября), где о рынке и финансировании говорилось не меньше, чем о словесности, а итогом стало сильнейшее впечатление от книги Андре Шиффрина «Легко ли быть издателем», выпущенной «НЛО» в аккурат к ММКЯ (библиотека журнала «Неприкосновенный запас»; перевод Светланы Силаковой).

Суть книги Шиффрина сводится к подзаголовку -- «Как транснациональные корпорации завладели книжным рынком и отучили нас читать». Во введении автор фиксирует главную проблему: «Ныне издателей загоняют в прокрустово ложе и заставляют выбирать между двумя узкими амплуа: либо развлекать публику, либо снабжать ее сухой информацией. Для литераторов с «необщими» голосами или авторов, выдвигающих новые, спорные концепции, почти не остается места».

Шиффрин не теоретик, а практик. Потомственный издатель (его отец в 1930-х годах разработал концепцию прославленной библиотеки классики Pleiade и поныне выпускаемой издательством Gallimard; спасаясь от нацистов, он оказался в США, где стал одним из основателей издательства Pantheon Books), Шиффрин-младший с 1961 года работал в «Пантеоне», вошедшем к тому времени в концерн Random House. В 1990 году издательство Pantheon Books, вполне рентабельное, но делавшее ставку на «качественную книгу», было практически уничтожено руководством концерна, озабоченным сверхприбылью. Знакомясь с этим сюжетом, российский читатель, мало-мальски знающий новейшую историю отечественной прессы, удивления не испытает. Сперва новый менеджер уверяет, что все будет по-старому, затем запускаются слухи о недовольстве хозяев и скорой ликвидации фирмы (каковые тут же начальством опровергаются), следуют предложения по сокращению штата, наконец, ставятся точки над i. «Кто такой этот Клод Симон?» -- презрительно спросил он (явно впервые видя имя этого прозаика, Нобелевского лауреата 1985 года). -- «А этот Карло Гинзбург?» (имея в виду самого, пожалуй, известного итальянского историка). Тут я обратил внимание, что Витале читает каталог справа налево: сначала смотрит на тираж и только потом переводит взгляд на заковыристые имена и названия.