Третья годовщина взрывов жилых домов в Москве осталась практически незамеченной на фоне траурных событий в память о погибших 11 сентября в Нью-Йорке и Вашингтоне. Сегодня на месте дома №6 на Каширском шоссе, взорванного 13 сентября 1999-го, на траурный митинг соберутся в основном родственники и друзья жертв террористов. Генеральный директор московского Центра защиты от стресса Хасай АЛИЕВ считает, что дело не только в том, что забылся шок, который испытали москвичи три года назад. По его мнению, люди стараются извлечь уроки из трагических событий. В том числе и уроки сохранения нормальной психики.

-- Хасай Магомедович, по-вашему, жители Москвы, Каспийска, Волгодонска уже преодолели шок от взрывов в сентябре 1999-го или они просто загнали свои чувства куда-то поглубже?

-- У каждого человека есть данная от рождения схема, внутренняя картина мира, как называют это психологи. В этой картине мира есть несколько мифов, одним из которых является миф о защищенности. Взрывы 1999 года разрушили у людей ощущение защищенности. В таких условиях человек, как мобилизованный солдат на фронте, каждый день живет с перенапряжением регуляторных систем организма. Это хронический стресс. Несмотря на то что люди привыкают ко всему, даже к войне и боевым действиям, они не могут избавиться от состояния застойного возбуждения, тревожности. А это влияет и на внутрисемейные, и на производительные дела.

Но с другой стороны, жить с мифами чревато. Пусть лучше люди понимают ситуацию адекватно.

-- То есть сегодня общество уже и не испытало бы шок в случае повторения терактов?

-- Адекватность восприятия -- это не привыкание, а некое отрезвление. Человек, который воспитан в тепличных условиях, может неверно оценивать ситуацию, преувеличивать свои возможности. Поэтому даже из страшных взрывов общество должно извлекать полезные уроки. В частности, россияне должны учиться не терять контроль над собой в чрезвычайной ситуации, не поддаваться панике.

Именно сейчас пришла пора дать людям элементарные навыки психогигиены. Как ребенка учат чистить зубы с детства, так же ему надо показать приемы против стресса. Когда он подготовлен, у него не будет постоянного чувства отчаяния и паники.

-- Роль «учителя» должно взять на себя государство?

-- Обращений к нам со стороны госструктур много, потребность в этом действительно большая. Мы сотрудничаем с МЧС, уже три года готовим психологов Минобороны, МВД, будем работать с психологами ГУВД. Кстати, военных психологов, которые работают в зоне боевых действий, мы обучаем работать не только с личным составом частей, но и с населением, потому что кроме них оказать простым людям такого рода помощь некому. Совместно с управлением ФСБ по Москве и Московской области в этом году мы участвовали в подготовке брошюры «Терроризм: это должен знать каждый», которая содержит рекомендации гражданам, руководителям предприятий, советы психолога.

Вообще, здоровьем в нашей стране занимается Министерство здравоохранения, социальной поддержкой -- органы соцзащиты, а душевное состояние людей остается вне государственного внимания. Мне кажется, именно сейчас нужно думать о создании системы психологической защиты населения. Причем эта система не потребует больших затрат, поскольку все программы могут реализовываться с помощью уже существующих современных образовательных технологий. Вот на днях у нас проходил семинар для методистов и преподавателей основ безопасности жизнедеятельности (ОБЖ) из всех округов Москвы. Видите, даже в школе будут учить детей адекватно оценивать ситуацию и трезво реагировать на нее.

-- Трезво реагировать на теракты?

-- А мы не отделяем. Подготовленный человек не теряется и при теракте, и при переходе проезжей части. В экстремальной ситуации он не будет паниковать, не забудет то, что знал, у него от страха не отнимутся ноги-руки, и он примет правильное решение. И еще кому-нибудь поможет.

-- А вас не смущает, что государственные органы постоянно поддерживают в людях страх? Три года назад по всем каналам шли предупреждения о террористах-кавказцах на грузовике с гексогеном, сейчас нам рекомендуют опасаться бритоголовых борцов с этими кавказцами -- скинхедов.

-- А вы знаете, страх ведь дело неплохое. Ничего плохого нет, это нормальное естественное состояние любого человека. Почему же не бояться, если есть чего бояться? Я как психиатр имею в виду совсем другой страх: когда тревожность, беспокойство превышают силы и возможности человеческой саморегуляции. Когда душевное переживание превращается в физическое недомогание: скачок кровяного давления, перебои в работе сердца. Когда человек боится зайти в метро, не может спать ночью.

-- Вы работали в этом году в Каспийске после взрыва 9 мая. Заметили ли разницу в реакции людей на два трагических события, которые разделяют три года?

-- Каспийск, к сожалению, очень трагичный в этом отношении город. Там есть семья, которая потеряла одного ребенка во время взрыва в 1999-м, а другого -- в мае этого года. Поэтому, конечно, привыкнуть к таким трагедиям люди не могут.

Но любой теракт -- многоплановое явление. Как реагируют родственники? Как реагирует персонал, который должен оказывать помощь? Как реагируют власти? В Каспийске было слишком много несогласованных действий. Например, заедут депутаты, наобещают что-то пострадавшим, чтобы успокоить, -- и уедут. Потом приезжают медики, социальные работники -- а их поддержку пострадавшие уже не воспринимают. Не верят. Были даже дома, куда вообще не пускали социальных работников.

-- Памятник на месте взорванного московского дома очень скромный. Так же в переходе под Пушкинской улицей -- лишь лаконичная скорбная надпись. Правильно ли это?

-- Правильно. Горе потерявших своих близких интимно, оно не нуждается в публичных выражениях и в помпезных строениях. Каждый человек остается с ним наедине.

После взрыва в Каспийске я обратился к жителям города с призывом быть веселее, дружелюбнее. Нам, врачам, позволено это сказать, и нас поймут. А аура непрекращающегося траура по погибшим -- это еще один дополнительный теракт. Она работает не на общество, а на бандита, который у одних людей убил детей, а других лишил родителей.