В четверг на ГА ООН президент США Буш призовет международное сообщество сплотиться в борьбе с «осью зла», к которой причислены Ирак, Иран и КНДР. Спецкор газеты «Время новостей» Катерина ЛАБЕЦКАЯ спросила первого заместителя министра иностранных дел РФ и бывшего руководителя СВР Вячеслава ТРУБНИКОВА об отношении России к этому понятию, возникшему в США вскоре после 11 сентября прошлого года.

-- Мы в принципе не воспринимаем термин «ось зла». В это понятие включены столь разнохарактерные, не имеющие ничего общего государства, что эту «ось» просто трудно выстроить. Попытки обосновать военную акцию против Багдада противодействием терроризму по меньшей мере неубедительны. На сегодняшний день нет доказательств причастности Ирака ни к трагическим событиям 11 сентября, ни к поддержке международного терроризма. Военный сценарий развития событий вокруг Ирака для России абсолютно неприемлем, и в этом наша позиция созвучна подходам большинства государств.

Что касается Ирана, то он активный и полезный участник антитеррористической коалиции. Без его позитивной роли вряд ли можно было осуществить хотя бы такую непростую затею, как созыв лойя джирги в Афганистане. Иран, на территории которого находятся беженцы из Афганистана, -- активный участник экономического возрождения этой страны. Он оказывает финансовую поддержку переходной администрации Карзая, в отличие от ряда других государств -- участников Токийской встречи, которые, пообещав финансовую поддержку Кабулу, пока что не реализовали свои обещания на практике. А Афганистан остро нуждается в помощи.

Северная же Корея сегодня занимает правильную и активную позицию по нормализации ситуации на Корейском полуострове. Это встречает понимание на Юге. Нам нужно укреплять эти ростки взаимопонимания, а не выталкивать Пхеньян в категорию «оси зла». Кстати, в США далеко не все склонны зачислять КНДР в «ось зла».

-- Не является ли эта надуманная, получается, концепция рычагом продавливания чьих-то экономических интересов?

-- Конечно, внешнеполитические шаги государств имеют отношение к обеспечению их экономических интересов. Если говорить об Ираке, то мы сразу упремся в энергетические проблемы, нефтяные. И в Иране -- до известных пределов. У многих стран там есть широкие перспективы для экономического сотрудничества. Европа заинтересована в развитии иранской энергетики, инфраструктуры. Естественно, мы не хотели бы уступать занимаемую нами экономическую нишу, включая атомную энергетику и военно-техническое сотрудничество в сфере обычных вооружений. Зачем нам уступать ее кому-то, ведь туда обязательно кто-то придет. Сотрудничество Ирана с Россией в атомной энергетике идет под четким контролем МАГАТЭ. Десятки инспекций, проведенные в течение года специалистами этой международной организации, не вызывали сомнений в том, что Бушер -- сугубо мирный объект. Почему же США работают с Северной Кореей в проекте КЕДО по созданию легководных реакторов для АЭС, а России, с той же самой технологией, нельзя работать с Ираном? Так что этот аспект существенно надуман.

Наверное, определенная прослойка американского руководства, выступая с жестких позиций, действительно пытается так обеспечить и экономические интересы США. Но то, что предлагается, в частности в отношении Ирака, может так перекроить геополитику в этом регионе, что экономические позиции США не только не будут усилены, они могут рухнуть. Вот это нужно просчитывать. Те же, кто выступает с «ястребиных» позиций, похоже, этого не понимают.

-- То есть Россия не намерена отказываться от сотрудничества со странами, зачисленными в «ось»?

-- Мы будем выстраивать свою политику в отношении этих трех государств в соответствии с национальными интересами: экономическими, политическими, геополитическими. Но при этом мы продолжим конструктивный диалог и с Вашингтоном, рассчитывая, что новый характер отношений России с США, реально существующий, позволит нам более глубоко и предметно понять друг друга. Ориентируясь на позицию двух президентов, на характер взаимоотношений между ними, думаю, и другие представители власти в США все-таки поймут, что пора перейти от периода «холодной войны» и холодного мира к строительству отношений на новой основе. Надо прилагать усилия, чтобы тот позитивный потенциал, который сейчас закладывается, может пока и не очень прочный, наращивался. Менталитет «холодной войны» должен умереть.

-- Недавно бывший госсекретарь США Генри Киссинджер предостерег: силовые действия против Ирака чреваты созданием прецедента решения международных конфликтов упреждающими ударами. Какова в этом контексте ваша оценка индо-пакистанской проблемы?

-- Напряженность в отношениях между Индией и Пакистаном не может не беспокоить. Де-факто обе страны обладают ракетно-ядерным оружием. А использование ракетно-ядерного потенциала -- дело не только двух сторон, это касается всего мира. Вирус пренебрежения нормами международного права, требованиями Устава ООН, если он появится в современной истории, конечно, сможет заразить и другие государства. Почему бы и нет, если Штаты могут осуществлять превентивные вмешательства?

-- И тоже под предлогом борьбы с терроризмом?

-- Если говорить об Индии и Пакистане, то это не просто предлог. Нужно совершенно однозначно признать, что ситуация в районе Кашмира, безусловно, связана с проблемой терроризма. В Индию через линию фактического контроля в Джамму и Кашмире с территории, контролируемой сегодня Пакистаном, осуществляется постоянная системная инфильтрация террористов.

-- Это бывшие талибы?

-- Нет, хотя связь есть. Это террористы, часть из которых получила подготовку в Афганистане. Экстремистские организации, существующие на кашмирской территории, контролируемой Пакистаном, связаны с талибами. Но большие связи они имеют с Объединенным разведывательным управлением Пакистана. Это факт. И требование индийской стороны, чтобы пакистанское руководство ликвидировало террористическую инфраструктуру на территории, контролируемой пакистанским правительством, справедливо.