К годовщине 11 сентября мир подошел с серьезными противоречиями. США все чаще пытаются навязать партнерам, в частности России, правила поведения на мировой арене. Спецкор газеты «Время новостей» Катерина ЛАБЕЦКАЯ попросила первого заместителя министра иностранных дел РФ, бывшего главу СВР Вячеслава ТРУБНИКОВА оценить перспективы коалиции в контексте обнаружившихся разногласий между США и Россией.

-- Не приведут ли сегодня попытки вашингтонских «ястребов» диктовать условия партнерам по антитеррористической коалиции к краху партнерства и охлаждению отношений между РФ и США?

-- Чейни, Рамсфелд, Вулфовиц (вице-президент, министр обороны и замминистра обороны. -- Ред.) -- это еще не США. В США есть и президент Буш, и госсекретарь Пауэлл, и первый зам. госсекретаря Ричард Армитедж, мой хороший коллега по переговорам в рамках российско-американской рабочей группы. Поэтому заявления отдельных представителей американского руководства я еще не ассоциирую с государственной позицией США. Кроме того, вопрос «кто не за нас, тот против нас» был поставлен исключительно в рамках антитеррористической коалиции. Да, в борьбе с терроризмом мы, безусловно, будем вместе с американцами. И США не только на словах, но и на деле признают важную роль России как участника этой коалиции. Но быть вместе в антитеррористической коалиции не означает выстраивать по струнке все государства по всем проблемам международной жизни. Происходит удивительное смешение представлений. Борьба с терроризмом и ситуация вокруг Ирака -- абсолютно разные вещи, так же как и проблема возвращения инспекторов ООН в Ирак и проблема смены режима Хусейна. И вот это смешение не может не вызывать в России серьезной озабоченности. Упорное желание некоторых представителей американского истеблишмента решать проблему Ирака силовым путем ставит под реальную угрозу единство антитеррористической коалиции. Далеко ходить не надо: в последнем заявлении канцлера Шредера очень четко обозначена позиция Германии. Даже если Совет Безопасности ООН одобрит применение силы против Багдада, Германия не будет участвовать в реализации этого решения. То есть каждое государство вправе определять свою позицию. В случае с США и Германией они окажутся по разные стороны баррикад.

-- Так Совбез может дать согласие на удар по Ираку?

-- Российская дипломатия предпринимает колоссальные усилия, чтобы до этого не дошло. Потенциал мирового сообщества достаточно силен, чтобы убедить американское руководство в необходимости использовать до конца все политико-дипломатические рычаги воздействия на Ирак. Этот потенциал далеко не исчерпан. С каждым днем последовательная позиция российского руководства привлекает на свою сторону все больше представителей мирового сообщества. И в Европе, и в арабском мире. Мы активно работаем с иракским руководством, потому что ультиматумы с той и с другой стороны укрепляют позиции «ястребов» и там, и там.

-- В рамках антитеррористической коалиции у южных границ России появились американские военные базы. Не создает ли это угроз для нашей безопасности?

-- Режим талибов в Афганистане с активным участием «Аль-Каиды» представлял реальную угрозу для наших центральноазиатских соседей и для нас. Кто-то это понимал отчетливо, кто-то этого не понимал до конца, кто-то даже пытался искать общий язык с талибами для обеспечения своей безопасности. А сегодня, в результате антитеррористической операции, безопасность России существенно усилилась. Более того, создан определенный задел на будущее. Если все пройдет достаточно последовательно, мы в состоянии даже усилить свою безопасность и с точки зрения наркоугрозы. Это серьезная проблема. И терроризм, и наркоопасность в этом регионе настолько переплетены, что я бы не взялся разделить эти две угрозы. Мы обеспечиваем безопасность не только в результате этих военных акций, но и путем укрепления Договора о коллективной безопасности, существующего на этом пространстве, и путем активного участия в Шанхайской организации сотрудничества, куда входят Узбекистан и Китай, которые не являются членами договора. То есть мы создаем систему, которая может стать надежным гарантом нашей безопасности на юге. Этим же целям служит и ряд внутренних шагов, в том числе подведение серьезной законодательной базы под проблему миграции, вопрос о гражданстве. Соответствующий закон принят, но надо еще посмотреть, сколько у него будет плюсов и сколько минусов, когда он заработает на практике. Тем не менее на сегодня безопасность России по сравнению с тем, что было полтора года назад, даже год назад, значительно укрепилась.

-- Так, может быть, военное присутствие США и других партнеров по коалиции в Средней Азии себя исчерпало и его может подменить партнерство с региональными организациями?

-- Пока что, в силу того, что контртеррористическая операция еще не завершена, присутствие американцев и западных партнеров, которые участвуют в этой операции, в центральноазиатских республиках естественно. Тем более, оно основано на соответствующих двусторонних соглашениях между США и странами их сегодняшнего военного базирования. В частности, Киргизией, Узбекистаном, до некоторой степени Таджикистаном, определенные услуги оказывает Казахстан. Это суверенные государства, и пребывание там внерегиональных вооруженных сил -- проблема этих стран. Им самим надо будет определять пределы, масштабы, временные параметры пребывания иностранных военных на их территории. Позиция России однозначна -- мы четко увязываем сроки завершения базирования в Центральной Азии с моментом завершения контртеррористической операции в Афганистане. В рамках Российско-американской рабочей группы у нас есть четкое понимание (и это было озвучено), что сроки пребывания будут ограничены сроками контртеррористической операции в Афганистане.

-- Насколько она растянется?

-- Я бы не стал сегодня ставить какие-то рамки. До сих пор не решена даже проблема Бен Ладена. Жив он или мертв? В Афганистане до сих пор не создана собственная система безопасности. Ее создание займет много времени. Наркопосевы не только не сократились, они увеличились, к сожалению. Кабул контролирует только самого себя. Я имею в виду переходную администрацию Карзая. Попытки усиления влияния Кабула на периферию встречают временами жесткое сопротивление местных полевых командиров, губернаторов провинций, лидеров этнических групп. Поэтому говорить о времени завершения афганской кампании очень сложно. Генерал Томми Фрэнкс, который командует этой операцией, сказал мне: «Господин Трубников, когда все начиналось, казалось, мы управимся за год. Сейчас я не могу сказать, когда закончится эта операция». Я ему стопроцентно верю, как человек, тоже в прошлом носивший погоны. Просчитать период завершения операции непросто. Поэтому наши центральноазиатские партнеры будут, естественно, сами определять временные параметры. Но те, кто входит в Договор о коллективной безопасности, это будут делать по согласованию с другими участниками.

Интервью с г-ном Трубниковым о позиции России по так называемой «оси зла» читайте в завтрашнем номере.