Стивен Спилберг -- настоящий классик попсы. Если бы всю попсу делал Спилберг, человечество было бы умнее, гуманнее, серьезней. Он как хороший педагог -- не ленится придумывать увлекательную форму для давно разжеванных другими поколениями простых истин, которые, впрочем, каждый раз для кого-то новы. В данном случае он разучивает тезис о том, что человеку дана свобода воли. Спилберга вдохновил рассказ Филиппа Дика, выдающегося американского фантаста, невротика, под воздействием амфетамина писавшего по шестьдесят страниц в день. Спилберг долго добивался прав на сценарий, увлеченный мрачноватой ипохондрией и затейливым психоделическим сюжетом.

Однако под рационально ясным взглядом режиссера зыбкие фантазии Дика обернулись простой и назидательной историей. В недалеком будущем в Вашингтоне больше не происходит убийств: благодаря вещим снам трех мутантов о преступлении становится известно до того, как оно совершится, и власти успевают схватить убийцу за занесенную над жертвой руку. Возглавляет службу Джон Андертон (Том Круз). Он не сомневается в том, что совершает благое дело до тех пор, пока однажды не видит на проекционном экране самого себя. Собственно, все. Остальное экранное время посвящено довольно длинному и витиеватому рассказу про то, как Андертон пытается избежать предопределенности и что из этого получается. Получается вывод -- даже за мгновенье до преступления у человека есть шанс передумать. Следовательно -- человек свободен, и лишать его этой свободы за намерение не гуманно.

Вопрос о границах контроля над частной жизнью ради благополучия общества сегодня для западных зрителей вполне актуальный: не далее как на этой неделе в Англии, взбудораженной убийством двух девочек, совершенно реальные родители приняли решение вшить микрочип дочери, чтобы не беспокоиться за ее безопасность. Дочь от тотального контроля не в восторге, но на чип согласна. Таким образом, получает продолжение линия общественно значимых тем, затронутых последними фильмами Спилберга. И поставив ему «отлично» за актуальность, можно перейти к главному. К глазным яблокам Андертона, катящимся к вентиляционной решетке и в последней момент пойманным героем за ниточку нерва. К трюкам с провидицей, предугадавшей, что в самый опасный момент беглецов укроет от полиции кстати остановившийся продавец шаров, а заодно мимоходом предупредившей случайную прохожую: «Не ходи домой, он все знает!» С красным «Лексусом», внутрь которого Джон, спасаясь от преследования, попадает в начале сборки, а потом живой и невредимый в нем выезжает с конвейера. К паучкам-сканерам, прерывающим на миг семейную ссору, чтобы просканировать супругам зрачки. К уличной рекламе, окликающей прохожих по имени, и к живым картинкам в газетах и на пачке хлопьев. И к самому Крузу, красивому и нервному. В общем, ко всему, что придумано хорошо и смешно.

Как и положено в кино, трюк и деталь значат больше концепции, и Спилберг с дотошностью не человека, но целого кинокомбината выстраивает предметный мир своей картины, вписывая футурологические фантазии во вполне реальную современную среду. Консультируясь со множеством специалистов, изобретая хитроумные инженерные приспособления и используя новейшие технологии. Мастерство Спилберга вызывает восхищение и было бы безукоризненным, если бы не было столь заметно. К сожалению, мир в фильме при всей изобретательности и изощренности не имеет ни вкуса, ни запаха. Он стерилен, так же как и сама история, в которой то, что у Дика называлось «невидимой областью полускрытых вещей», явлено публике с детским бесстыдным простодушием. Злополучный «хеппи-энд» маячит в этом кино с самого начала, и как бы сумрачны ни были декорации, и как бы ни старался Спилберг снять его в духе film noir, солнечное мироощущение режиссера помимо воли выносит картину на поверхность рациональных объяснений и ясных выводов.

В общем, хорошее получилось наглядное пособие -- яркое, красочное и доходчивое.

Тоталитаризм может принимать самые разнообразные формы: ультралевый фашизм; религиозные движения; реабилитационные центры по лечению наркоманов; психушки; люди, обладающие властью; люди, манипулирующие другими людьми. Наконец, это может исходить от людей, которые сильнее вас психологически. Так что я всегда встаю на сторону тех, кто не может похвастаться силой. Если бы я сам был сильным, я бы, возможно, не ощущал тоталитаризм как столь серьезную угрозу. Я воспринимаю себя как слабую личность, и это одна из причин, почему мои литературные персонажи, по существу, всегда антигерои. Почти всегда они неудачники, хотя я и пытаюсь наделить их такими качествами, которые дают им шанс на выживание.

Филипп К. Дик