Феликс Григорьевич умер в одночасье. Ему было 74 года. О своей жизни он рассказывал не раз -- с особой пронзительностью в позднем романе «Мое открытие музея» (2001). Определения «критик», «публицист», «диссидент», «прозаик» лишь в малой степени передают суть душевного склада этого замечательного человека -- куда больше говорит о нем простодушный и точный псевдоним (формально -- перевод фамилии Фридлянд).

По образованию филолог, Светов был приметным критиком «оттепельной» поры, печатался в «Новом мире», выпустил несколько книг. О тех напряженных духовных поисках, что шли параллельно обыденной жизни столичного литератора, о неторной дороге к христианскому миропониманию можно судить по роману «Отверзи мне двери», появившемуся в 1978 году -- разумеется, «далеко от Москвы», в Париже. Впрочем, первый шаг был сделан раньше -- под псевдонимом «Ф. Корсаков» Светов опубликовал статью в солженицынском сборнике «Из-под глыб». Светов не был политическим борцом -- просто он больше не мог «жить по лжи». Он писал так, как думал и чувствовал, а чувства и мысли его были обращены к Свету. В 1982 году его исключили из Союза писателей (знаковое и значимое предупреждение). В 1984-м в Париже была издана книга Светова «Мать Мария: поэзия, служение, крест, надежда», годом позже -- «Опыт биографии». К этому моменту автор уже был арестован. Ссылку отбывал на Алтае -- освобожден по горбачевской милости в 1987-м.

О последних годах его жизни говорить невозможно -- те, кто читал чудесные повести «Чижик-пыжик» (под этим названием в 2001 году был выпущен итоговый сборник Светова) и «Дедушкин сон», и так все знают, а нечитавшим насущно необходимо с этой прозой познакомиться. Было все: счастливая любовь и тревога за подарок судьбы, радость свободы и печальные сомнения, жизнелюбие, жажда общения, артистичный юмор и незатухающая память о прошлом, поразительное обаяние и какая-то трогательная беззащитность. В общем, по Некрасову: Но, сократить не желая страдания,/ Поберегло его в годы изгнания/ Русских людей провиденье игривое./ Кончилось время его несчастливое,/ Все, чего с юности ранней не видывал,/ Милое сердцу, ему улыбалося./ Тут ему Бог позавидовал:/ Жизнь оборвалася.