В Большом театре в рамках Года Франции в России и в том числе в связи с налаженными отношениями Большого с Парижской оперой прошла премьера новой оперной партитуры в концертном исполнении. «Вишневый сад» по чеховским мотивам на либретто оперного критика, знатока и литератора Алексея Парина по специальному заказу двух театров сочинил французский оперный мастер Филипп Фенелон. «Вишневый сад» -- уже шестая опера успешного европейского автора. Во Франции, где свежесочиненные представления -- такая же непременная часть репертуара, как Верди, веризм и барокко, они много идут. И все как одна написанные на значительные литературные сюжеты: «Воображаемый рыцарь» по Сервантесу и Кафке, «Короли» по Кортасару, «Саламбо» по Флоберу. Есть еще «Фауст» по поэме Ленау и «Юдифь» по Фридриху Геббелю.

В России и Москве традиция заказов и представлений новых оперных партитур перестала существовать еще на излете советской эпохи, как будто ее вовсе не было. Первая за долгие годы и последняя по времени до Фенелона опера была заказана Большим театром Леониду Десятникову и вызвала большой ажиотаж не столько по музыкальным причинам, сколько по литературно-политическим. Владимир Сорокин тогда взбудоражил молодежных активистов и блюстителей всякого рода ценностей. Сама партитура и ее постановка Някрошюсом сначала меркла перед скандалом, но потом какое-то время, вполне заметное для неклассического сочинения, держалась в репертуаре и исполнялась на гастролях. В театре ее любили. Теперь, похоже, оценили и Фенелона, хотя его музыкальный язык и метод гораздо более предсказуемы, чем десятниковские. Музыка «Вишневого сада» представляет собой красиво сделанный, неброский, ясный, гибкий слепок с европейской музыкальной традиции конца ХХ века в ее общем виде. Француз Фенелон, что любопытно, не считается очевидным представителем известных строгих французских школ, он не боец в отряде, он свободнее в выборе языка, но изъясняется при том на всем понятном «современно музыкальном» эсперанто с прекрасно различимыми, но плотно вшитыми в общую ткань заимствованиями из существующих и прошлых языков. В таком звучании можно представить себе не только «Вишневый сад», но и «Гранатовый браслет». При этом к Чехову музыка бережна -- не иллюстрируя, она его и не ломает.

Важную роль в этих осторожно любовных взаимоотношениях оперы с первоисточником играет либретто -- оно замечательно адаптирует чеховские слова к оперным манерам, не нарушая интонации. Кроме того, что время и место действия здесь сжаты до одного эпизода, красиво разложенного на два акта по 12 картин с прологом и эпилогом и напоминающего кантатную структуру, либретто еще украшено дополнительной поэзией (в том числе Бунина) и народными песнями. Так что этот «Вишневый сад» с его «хорами девушек» выглядит занятным французским наследником не только европейской, но и русской оперной истории. При этом Фенелон писал музыку на русский текст, не зная, между прочим, языка. Однако этого почти никогда не слышно. Текст вокализирован подробно и тщательно.

Певцам здесь удается быть понятными на протяжении всей истории, что ценно для оперы. Вообще все десять оставшихся от первоисточника персонажей, кажется, довольны: все партии очень «вокальны», и в сочетании с хорошим кастингом выходит, что все работы хороши. Формально в центре -- Раневская, которая здесь в опере зовется просто Любой. Анастасии Москвиной прекрасно удается звучать и выглядеть на сцене какой-то неопределенно узнаваемой русской оперной героиней. Еще один центральный персонаж -- утопший Гриша, которого авторы вводят в оперу в партии не то миража, не то важного оперного воспоминания и который чудесно получается у Александры Кадуриной из молодежной программы Большого театра. Оттуда же, из «молодежки», -- Ульяна Алексюк в роли Ани. Не из программы, но тоже из последних находок Большого -- отличная Анна Крайникова (Варя), которая в прошлом сезоне пела здесь Мюзетту и Татьяну. Эффектную группу женских партий дополняет Евгения Сегенюк (нервическая Дуняша с чуть ироническим взятым объемом тембра и зычной глубиной голоса). Мужские партии кажутся не столь выигрышно сделанными, но и тут обошлось без единого сбоя или провала. Марат Гали (Леня), прошлогодний дебютант театра Дмитрий Варгин (Лопахин), Петр Мигунов (буффонная Шарлота, привет прокофьевской Кухарке и старым операм), Алексей Татаринцев (Яша) безукоризненно справляются с музыкальным мышлением современного композитора, звуча красиво и естественно.

Но главным героем премьеры оказывается даже не чеховский Фирс, но его исполнительница -- меццо Ксения Вязникова. По сути, на ней держится все исполнение: превосходная актриса и певица, своим эпизодом она ломает внимательно вежливую атмосферу в зале и срывает аплодисменты -- как примадонна посреди традиционной оперы. Меццо в партии старика -- еще один блик старинной оперной истории, каких набирается здесь достаточно, чтобы создать изящную систему зеркал для пристрастного восприятия. Но Вязникова эту изысканность структуры еще и эмоционально наполняет -- большим талантом и огромным вкусом к сцене и музыке. Без нее «Сад» Фенелона не был бы так ясен и трогателен. И представлялся бы скорее грамотным имиджевым проектом, нежели настоящим представлением.

В Париже, где «Сад» назначен к постановке, а не к концертному исполнению, Ксения Вязникова будет участвовать вместе с Кадуриной, Алексюк, Гали и Татаринцевым. Состав парижской постановки еще не утвержден окончательно, но вполне возможно, что в нем окажутся и другие участники московской премьеры.

При этом Анатолий Иксанов сейчас говорит, что «Вишневый сад» может потом вернуться в Москву и быть поставлен. И если бы в Большом ставилось по нескольку разнообразных оперных премьер в сезон и шли каждый год еще по паре разных современных сочинений, «Сад», вероятно, был бы среди них одним из самых достойных.