Срок следствия по делу историка Михаила Супруна и полковника милиции Александра Дударева продлен до 13 февраля 2011 года. Такое решение принял Следственный комитет прокуратуры по Северо-Западному федеральному округу. О ходе следствия и о «цепной реакции страха в регионах» рассказали журналистам на пресс-конференции сам полковник Дударев и адвокат профессора Супруна Иван Павлов.

Михаил Супрун и Александр Дударев попали в «зону внимания» правоохранительных органов после выхода Книги Памяти о репрессированных в Архангельской области поляках и немцах. Уголовное дело было возбуждено 13 сентября 2009 г. (см. «Время новостей» от 2 ноября 2009 года). Заведующего кафедрой истории отечества Поморского госуниверситета профессора Михаила Супруна подозревают «в подстрекательстве должностного лица», а экс-начальника информационного центра УВД по Архангельской области Александра Дударева в совершении действий, «явно выходящих за пределы его должностных полномочий, повлекших существенное нарушение прав и законных интересов граждан». Российско-немецкий проект, финансировавшийся немецким Красным Крестом, приостановлен более года назад и не возобновлен до сих пор. Жесткие диски компьютеров с базой данных репрессированных, изъятые следствием, не возвращены.

Примечательно, что уже в начале следствия СКП по Северо-Западному федеральному округу выступил с заявлением, формулировки которого напоминают обвинительное заключение: «По просьбе Супруна Дударев незаконно обеспечил ему беспрепятственный доступ к фильтрационно-проверочным делам и возможность копирования материалов о пяти тысячах спецпереселенцев -- гражданах СССР, репатриированных с территории Германии по окончании второй мировой войны. Эти люди являлись этническими немцами и поляками, выселенными в 1945--1956 годах на территорию Архангельской области. За обработку персональных данных указанных лиц Супрун получал деньги. По мнению следствия, Супрун собирался передать данную информацию за рубеж».

Каким образом упоминание имен и фамилий реабилитированных лиц может являться объектам «личной тайны», какой «существенный ущерб» нанесла готовящаяся Книга Памяти «частным лицам»? Почему предусмотренное законом о жертвах политических репрессий право на публикацию списков репрессированных является «превышением должностных полномочий», а работа в архиве является «незаконным сбором сведений»? На все эти вопросы следствие, видимо, пытается найти доказательные ответы.

Однако в течение года СКП, по словам адвоката Михаила Супруна Ивана Павлова, не слишком интенсивно общаются со своими «подопечными». Например, следственные действия в отношении Дударева, как сообщил сам полковник на пресс-конференции в Петербурге, проводились лишь дважды, в отношении Супруна ситуация примерно такая же. Зато, как сообщил Павлов, в течение длительного времени ему отказывали в законном праве ознакомиться с полным списком материалов следствия, созданных в присутствии или при участии подзащитного. Документы предоставлялись выборочно. Кроме того, Павлову не разрешали делать копии с предоставленных документов. Это решение следствия Иван Павлов в октябре обжаловал в суде. И выиграл. Только на днях разрешение на копирование было получено.

Издание Книг Памяти и других справочных материалов о жертвах политических репрессий идет в нашей стране уже около двадцати лет, являясь плодом совместной деятельности историков, активистов общества «Мемориал» и различных, в том числе ведомственных, архивов МВД и ФСБ. Эта работа никогда не вызывала юридических и моральных нареканий. Теперь же из-за дела, возбужденного против Супруна и Дударева в регионах началась «цепная реакция страха». В Коми, Магадане и других местах, по словам участников пресс-конференции, исследователям отказывают в доступе к любой архивной информации, касающейся репрессированных.

По мнению Ивана Павлова, «следствие сейчас не знает, как выйти из создавшейся ситуации», чем и объясняется скорость расследования. В связи с этим адвокат не исключает, что будут предприняты попытки переквалифицировать обвинение на другие статьи. Кстати, недавно подследственным было предложено закрыть дело по нереабилитирующим обстоятельствам: по примирению сторон или деятельному раскаянию. (Оба они от этого «предложения» отказались.) Такое «закрытие дела» косвенно означает признание подозреваемыми вины, но сохраняет честь мундира следствия. Да и само дело можно будет сдать в архив. И потом никому не выдавать.