Через год после трагической смерти юриста фонда Hermitage Capital Сергея Магнитского в следственном изоляторе «Матросская Тишина» российская уголовно-исполнительная система практически не изменилась, а условия содержания заключенных и форма ведения дел следствием по-прежнему угрожают жизни подозреваемых. При этом активность президента Дмитрия Медведева, который начал лично проводить реформу уголовного законодательства и фактически выступил поручителем для тех, кто в данный момент находится в российских СИЗО, пока не приносит заметного эффекта. Некоторые из реформаторских начинаний главы государства, которые удалось провести через парламент, не выдерживают проверки правоприменительной практикой, другие же зависли еще на этапе межведомственных согласований. И хотя важен сам факт того, что федеральные власти пытаются изменить правосознание силовиков, президентские инициативы нашли отражение на практике лишь в виде исключения, констатируют правозащитники.

Впрочем, как показал прошедший год, высокопоставленным кураторам проекта гуманизации уголовного законодательства и реформирования пенитенциарной системы перед началом своих реформ стоило бы серьезнее отнестись к российским реалиям, из-за которых многие благие начинания на выходе имеют либо противоположный эффект, либо теряют смысл. Классическим примером проявления чуть ли не генетической способности отечественных чиновников искажать дух каких-либо преобразований, спускаемых сверху, стала недавняя инициатива начальника московского СИЗО №2 Сергея Телятникова. На днях он сообщил, что обитатели этого исправительного учреждения, известного в народе как «Бутырка», в скором времени смогут сделать свое существование за решеткой более безопасным и даже комфортным: заключенные получат возможность пройти медобследование на ультразвуковых сканерах и даже воспользоваться солярием. Вряд ли президент предполагал, что процесс повышения качества и продолжительности жизни заключенных в российских изоляторах будет начат именно с этого.

В то время пока в Федеральной службе исполнения наказаний (ФСИН) думают над тем, как поправить свою репутацию, по которой ударила и гибель Сергея Магнитского, неожиданные смерти за решеткой случаются с пугающей регулярностью. И это несмотря на подчеркнутую готовность руководства Министерства юстиции проводить реформу уголовно-исполнительной системы. Основным поставщиком плохих новостей по-прежнему остается СИЗО «Матросская Тишина». Не так давно там скончалась 57-летняя Наталья Хохлова. Ранее сообщалось, что в сентябре в этом СИЗО умерли 32-летний москвич, арестованный за торговлю наркотиками, а в апреле 2010 года 53-летняя предпринимательница Вера Трифонова, обвинявшаяся в покушении на мошенничество и страдавшая сахарным диабетом, диабетической нефропатией и хронической почечной недостаточностью. Точной статистики по летальным случаям в СИЗО за 2010-й пока нет, но, судя по частоте «смертельных» сообщений, ждать исправления ситуации по сравнению с предыдущими годами вряд ли приходится. Напомним, что, по данным ФСИН, в 2008 году в российских следственных изоляторах погибло 276 больных заключенных, а в 2009-м таких случаев было зарегистрировано 233.

Пытаясь переломить эту неприятную тенденцию, российские власти предприняли сразу несколько серьезных шагов. Еще в апреле Госдума одобрила президентский пакет поправок в Уголовный и Уголовно-процессуальный кодексы, которые облегчали участь подозреваемых в экономических преступлениях. С помощью этих поправок предполагалось внести в законодательство разумный баланс между карательной и воспитательной функцией пенитенциарной системы. Добиться этой цели, по мнению президента Медведева, можно было только в том случае, если у следователей и судей появится больше законных оснований выбирать на стадии предварительного следствия альтернативную аресту меру пресечения, например залог или подписку о невыезде. Но либеральные преобразования, проводившиеся под лозунгом «За экономические статьи -- экономическое наказание», оказались настоящим испытанием для отечественных судей. Служители Фемиды продолжают действовать по инерции и все еще редко вспоминают о том, что по нынешним российским законам уже необязательно сажать человека за решетку по просьбе следователя.

«Конечно, отпускать под залог стали чаще, и бизнесмены, которые в состоянии заплатить достаточно внушительный залог, начали этим пользоваться, -- отметил в беседе с корреспондентом «Времени новостей» руководитель межрегиональной правозащитной организации «Агора» Павел Чиков. -- Но порой все упирается в банальную перегруженность российских судей и в их неумение и отсутствие привычки оформлять кучу бумаг на получение залога и перевода денег в казначейство».

Впрочем, одной либерализацией экономических статей УК президент не ограничился. В сентябре Дмитрий Медведев внес в Госдуму еще один законопроект, который разрешал освобождать из следственных изоляторов тяжелобольных подозреваемых. Президент хотел лишить обвинение малейшей возможности давить на подозреваемых, используя недуг человека в качестве инструмента для выбивания нужных показаний, -- до последнего времени свой вердикт судья выносил, основываясь на заключении тюремного врача, которое прикладывалось к ходатайству следователя. Однако дальше первого чтения в нижней палате эти президентские поправки не пошли. «Эти поправки половинчатые, они не отменяют зависимости подозреваемых от тюремных врачей, которые должны давать медицинское заключение и которые по-прежнему зависят от того же следователя и тюремной администрации», -- указывает г-н Чиков. По словам правозащитника, сейчас заключенный может страдать от нескольких недугов, но врач все равно напишет «здоров» и освобождение не состоится. Поэтому, уверен г-н Чиков, чтобы исполнение президентской инициативы не забуксовало, вначале нужно было провести реформу тюремной медицины, а потом накладывать на нее дополнительную ответственность. «Это бы внесло некую ясность и устранило бы конфликт интересов», -- считает правозащитник.

Но когда начинается разговор о тюремной медицине, проблема бюрократических барьеров и противодействия государственной системы навязываемым преобразованиям обретает особую актуальность. Федеральные власти уже давно планируют запустить серьезную реформу института «зарешеченных» медиков и переподчинить их Министерству здравоохранения и социального развития. Но всякий раз руководство ФСИН, которое не скрывает своего желания обезопасить себя от появления новых трифоновых и магнитских, наталкивается на непонимание со стороны ведомства Татьяны Голиковой. То, что отношения ФСИН и Минздравсоцразвития пока не задаются, можно судить по тому, как забуксовал их совместный проект по организации медицинского сопровождения в колониях и тюрьмах Тульской и Ленинградской области, о старте которого было объявлено еще в июле 2010 года. «Мы работаем по этому проекту сами, Минздравсоцразвития пока в стороне», -- признался «Времени новостей» источник во ФСИН. В пресс-службе медицинского ведомства эту информацию подтвердили.

«Конечно, жаль, что пока система тормозит претворение в жизнь инициатив президента. Ведь от того, как быстро эти изменения будут внедряться, зависят жизни конкретных людей», -- отметил в беседе с корреспондентом «Времени новостей» директор Института прав человека Валентин Гефтер. Слова правозащитника кажутся особенно убедительными, если учесть, что количество тяжелобольных заключенных, как рассказали «Времени новостей» во ФСИН, только в Москве достигает 1800 человек. В целом же по России число подозреваемых, находящихся в группе риска, может достигать и 30 тыс. человек, отметили в пенитенциарной службе. При этом г-н Гефтер старается не обольщаться, и он никогда не рассчитывал на оперативность Минздравсоцразвития. «Общего консенсуса во властных кругах по поводу проведения политики гуманизации уголовно-исполнительной системы пока, к сожалению, нет», -- пытается объяснить медлительность чиновников директор Института прав человека.

Правда, по мнению Валентина Гефтера, важно уже то, что президент хотя бы ввел в общественное сознание и сознание своих подчиненных «определенный тренд». «Прошел только год, и требовать невозможного от госаппарата, который в нынешнем своем состоянии просто не может действовать быстро, не стоит», -- считает правозащитник. Павел Чиков же уверен, что вопрос о переводе тюремных медиков в ведомство Татьяны Голиковой не сможет решиться без прямого вмешательства руководства страны. «Минздравсоцразвития, судя по всему, пока пользуется тем, что проект реформирования пенитенциарной системы не затронул проблему переподчинения врачей. Когда же дело дойдет до них, деваться г-же Голиковой будет некуда», -- уверен правозащитник.

Еще одним примером того, как сама система противится модернизации, может служить скандальная история с московской общественной наблюдательной комиссией за местами заключения (ОНК), в которой сейчас проходит ротация кадрового состава. В ходе отбора претендентов в члены комиссии в заявочных списках оказалось большое количество представителей общественных организаций, объединяющих выходцев из силовых ведомств. Правозащитники опасаются, что функционирование комиссии в результате засилья силовиков серьезно осложнится, а сама комиссия лишится своего председателя -- известного правозащитника Валерия Борщева. Причем, как утверждают представители российских неправительственных организаций, силовики, используя несовершенство закона «Об ОНК», наступают и в регионах. Вчера представители нескольких известных российских неправительственных организаций распространили обращение, адресованное Общественной палате РФ, в котором предупреждают о неизбежной деградации «тюремных наблюдателей». «Мы видим попытку превращения общественного контроля в декорацию, лишенную реального содержания», -- говорится в заявлении, которое, в частности, подписали лидер движения «За права человека» Лев Пономарев и глава правозащитного центра «Мемориал» Олег Орлов.