Ставить новое в опере сейчас, видимо, трудно, если вообще реально. Не столько по финансовым причинам, сколько из-за очевидных затруднений с идеями и мотивациями -- хоть режиссерскими, хоть репертуарными. Спектакль за спектаклем получаются амбициозными и одновременно не вполне убедительными. Театр Станиславского и Немировича-Данченко в этом смысле показателен. Несколько лет подряд он предъявлял заметные и достаточно стильные спектакли -- спокойные, почти не сенсационные, но и не заскорузлые по сценическому языку, которые хорошо продавались и в то же время задевали специальную публику. Последние премьеры на них не похожи. Они сделаны с видимым напряжением, но не попадают в цель. И дело даже не в том, насколько удачны или нет режиссура, сценография или пение. Оперные премьеры как будто совсем перестали резонировать с какими-либо смыслами и эстетическими чувствами, разлитыми в воздухе (возможно, в недостаточных количествах). Вне зависимости от избранного решения -- реставраторского или «актуализаторского».

Большой театр вообще практически отказался от новой продукции. У этого подхода есть разумные объяснения: окончание реконструкции, необходимость ревизии репертуарных спектаклей. Но факт тем не менее в том, что Большой ставит только в стопроцентно понятных для себя ситуациях. И даже они не всегда очевидны публике -- «Дон Жуан», обещавший взорвать умы, прошел как-то боком и разочаровал не только пуристов, а «Воццек» -- абсолютный успех прошлого сезона -- теперь не так хорошо продается, как хотелось бы.

Новый «транш» спектакля с 23 ноября. Серия показов закончится прямой трансляцией на знаменитом французском канале «Меццо», что для Большого -- значимый успех. Еще одна новость очередной серии -- обновленный состав исполнителей (в главных партиях сильно востребованный в мире Бретт Полегато и Ноэми Надельман). Первый, номинированный на «Маску», теперь будет вторым. Новый состав дает возможность театру играть с повседневностью в событийные игры.

Билеты пока не распроданы, и у тех, кто еще хотел бы увидеть одну из лучших европейских премьер прошлого сезона, есть такая возможность, хорошо это или плохо. Ведь даже когда спектакль сильно резонирует с чем-то содержательным в окружающем воздухе, это содержательное в пространстве и умах настолько жидко, что резонанс быстро исчерпывается. Так что лучшие постановки Большого последних лет сходят со сцены.

Так было с изысканным спектаклем «Похождение повесы», с которого в 2003 году началось сотрудничество Большого с Дмитрием Черняковым. Спектакля в репертуаре уже нет. Важно, что и на тот момент он был абсолютным раритетом («Повеса» нигде не шел) и в своем роде манифестом, спрятанным за форму изящной безделицы.

До Большого «Повесу» ставил Борис Покровский аж в 1978 году. Это был легендарный спектакль культового в тот момент Камерного музыкального театра. Вместе с Покровским его готовили Наталья Рождественская (русский текст), Геннадий Рождественский (музыкальный руководитель театра) и Иосиф Сумбаташвили (сценография).

Теперь через месяц Камерный музыкальный театр представит реконструкцию легенды. Это как если бы реконструировать «Гамлета» на Таганке. Мало возможно. Но реконструкцией занимается ученик Покровского Георгий Спектор, а для первых показов дирижировать приглашен сам Рождественский. Такое музейно-выставочное, архивно-реставрационное решение на тему актуальности как старины вполне в духе времени и позволяет наполнить будни осмысленной работой, в то время как отчетливых новых смыслов не видно.

Музыкальный театр Станиславского тоже не ограничивается премьерами, хотя и ставит их с не частым, но регулярным упорством. К решению проблем рутинной повседневности здесь подходят с музыкальной стороны, и во главе подхода -- новый музыкальный шеф театра Феликс Коробов. Он, собственно, инициировал последнюю премьеру, вердиевскую «Силу судьбы», в которой музыкальная работа единственно содержательная часть представления. Будни также украшаются музыкальными виньетками: на афише прошлогоднего многозначительного «Вертера» только что мелькнула восходящая мировая звезда и протеже Рамона Варгаса тенор Артуро Чакон-Крус.

В ближайших планах -- появление за пультом Дмитрия Юровского. Это имя в Москве хорошо знакомо. Точнее так: известно, что Дмитрий -- младший брат дирижера Владимира Юровского и такой же многообещающий дирижер. Но работы его в Москве неизвестны вообще. Некоторое время назад ждали появления Дмитрия Юровского в Большом театре (и он действительно поработал с Большим на гастролях). Но появится младший Юровский в столице -- в яме «Станиславского». И не в премьерной продукции, но в спектакле-возобновлении «Обручения в монастыре». В свое время это был один из самых очаровательных и свежих спектаклей Москвы.

Музыкальный театр Станиславского -- единственный оперный театр в Москве, который представляет камерный цикл. Когда-то подобный был в Большом, теперь не до него. В «Станиславском» цикл камерной музыки в реконструированном здании выглядит уместно и осмысленно и не похож на полуслучайную выборку из доступной россыпи музыкантов. Для участия в программах Коробов позвал самых интересных музыкантов поколения 30-летних, не встроенных в филармонические когорты, но успешно занимающихся кроме звуков еще и самоорганизацией. Здесь играл санкт-петербургский пианист Петр Лаул (одно из самых авторитетных имен поколения). Скрипачка Елена Ревич с пианистом Вадимом Холоденко представляли программу того типа, на который с трудом может дать добро филармония, -- смесь Брамса, Чайковского, Де Фальи и новых композиторов (Павел Карманов, Алексей Сюмак, Кузьма Бодров). Пьесы написаны специально для Ревич (за исключением одной, но тоже специальной переделки), которая способна феноменальной стилистической отзывчивостью звука спокойно и мастерски перевести разговор от Брамса к Бодрову и обратно, и вообще осуществить замысел, что редкость.

И все это выглядит очень разумно, поскольку в отсутствие мотиваций для адекватных новых спектаклей оперные театры могут как минимум предоставлять место, а в идеале создавать ситуацию для возникновения или приюта живых музыкальных процессов, пока они есть, и параллельно искать резоны и возможности удачно ставить.