В Ираке формируется новое правительство, что стало возможным благодаря договоренностям различных политических сил о распределении ключевых постов в стране. Парламентские выборы прошли еще в марте, но только сейчас политики пришли к соглашению по этому поводу. Одновременно с этим решается судьба тех, кто руководил этим государством при прежнем режиме. В частности, 26 октября Верховный уголовный суд Ирака приговорил бывшего министра иностранных дел Тарика Азиза к смертной казни через повешение. Приговор ожидает одобрения президентского совета Ирака. Он может быть приведен в исполнение через месяц после решения суда, если президентский совет утвердит его.

Президент Международной внешнеполитической ассоциации и председатель Всемирного совета бывших министров иностранных дел Александр БЕССМЕРТНЫХ, который в свое время вел многочисленные переговоры с Тариком Азизом, в том числе по вопросу вывода иракских войск из оккупированного ими Кувейта, для «Времени новостей» дал оценку ситуации, складывающейся вокруг судьбы осужденного иракского дипломата:

-- Я приветствую комментарий нашего МИДа о желательности учесть преклонный возраст и плохое состояние здоровья Тарика Азиза и проявить к нему снисхождение. Это, в частности, способствовало бы национальному примирению в Ираке. Хочу напомнить, что ряд мировых деятелей, в том числе Папа Иоанн Павел II, в свое время тоже выступили за облегчение судьбы иракского дипломата и даже за его освобождение. В негласном порядке я поднимал эту тему в неофициальных контактах с американскими коллегами.

Сегодня, когда часы неумолимо приближают момент принятия решения о его судьбе, хотел бы добавить несколько основанных на фактах соображений в пользу хотя бы смягчения наказания Тарику Азизу. Оговорюсь, что мне, понятно, неизвестны перипетии судебных разбирательств -- все это сугубо внутреннее дело Ирака. И у меня нет никаких намерений вмешиваться в него.

После многочисленных переговоров и встреч с Тариком Азизом в 1990-х годах я вынес убеждение, что имею дело с одним из способных дипломатов, умело защищавшим интересы Ирака на международной арене. Действовал он при этом в жестких и жестоких рамках диктаторского режима, сковавшего его собственную страну.

Когда я вел с ним переговоры, временами крайне острые и нажимные с нашей стороны, о необходимости немедленного освобождения захваченной кувейтской территории, иракский министр, я чувствовал, отдавал себе отчет в губительности упрямых попыток Саддама Хусейна затянуть вывод войск. Тарик Азиз шел на некоторые уступки, но, коснувшись определенной черты, доверительно признавался: «Я исчерпал дозволенное. Дальше надо говорить с лидером». И явно опасаясь реакции Саддама, предлагал, чтобы на разговор с ним вылетал и советский представитель. Он не исключал, что Саддам обвинит его в невыполнении инструкций и соглашательстве -- со всеми предсказуемыми мрачными последствиями.

Он и его семья были, по существу, заложниками диктатора. Уже после своей отставки с поста министра Тарик Азиз приезжал по моему приглашению в Москву на одну из конференций Всемирного совета бывших министров иностранных дел. Тогда он рассказал мне, что впервые за 15 лет Саддам Хусейн разрешил вылет за границу и его жене. До этого при заграничных вояжах иракского министра его семью удерживали в Багдаде -- на всякий случай. Очевидно -- диктатор до конца не доверял Тарику Азизу, как, полагаю, и многим другим, даже из своего близкого окружения.

После объявления о решении Верховного суда я обратился к послу Ирака в Москве с письмом, в котором, изложив свои аргументы, просил передать соответствующим властям в Багдаде мой призыв проявить милосердие к бывшему министру иностранных дел. «Сейчас Тарик Азиз смертельно болен, и мы не знаем, сколько еще времени отвела ему судьба, -- отмечается в письме. -- Позвольте ему прожить остаток жизни достойно. История запомнит этот акт милосердия». По-человечески хотелось бы надеяться, что это все-таки произойдет.