Высокая налоговая нагрузка на бизнес в России по факту оказывается мифом. Многочисленные схемы налоговой оптимизации с использованием компаний, зарегистрированных в заморских офшорных территориях, позволяют крупным корпорациям платить значительно меньше, чем их конкурентам в других странах мира. Российская экономика становится все более офшорной. Такая ситуация означает не только то, что все большие объемы средств, уходящих из страны за рубеж и возвращающихся обратно, так или иначе проходят на своем пути все известные мировые зоны наибольшего экономического благоприятствования для бизнеса. Даже у крупнейших российских компаний в структуре собственности увеличивается доля офшорных владельцев зачастую с неясными реальными хозяевами. Этот процесс обескровливает нашу экономику, лишает ее столь необходимых для модернизации инвестиций, убеждены российские эксперты, собравшиеся в РИА Новости.

Офшоры привлекают российских бизнесменов не только низкими налогами. Как правило, там созданы простые и удобные правила регистрации и ведения бизнеса, действует объективная судебная система, имеются надежные гарантии от рейдерства. А главное -- поддерживается закрытость информации по конечным бенефициарам (выгодоприобретателям).

В итоге из российской экономики в офшоры утекает, по оценке главного научного сотрудника Института экономики РАН Бориса Хейфеца, от 30 до 50 млрд долл. в год. Это примерно соответствует объему утечки из Германии: по оценке ее специалистов, около 30 млрд евро в год (из всех стран Европейского союза -- до 100 млрд евро). Оценки ежегодной утечки капитала по самой мощной экономике мира -- США -- доходят до 100 млрд долларов.

Но особенно настораживает экономиста даже не это. «От 70 до 90% частных компаний принадлежит юридическим структурам, которые зарегистрированы в офшорных юрисдикциях», -- утверждает г-н Хейфец. По оценке «Бостон Консалтинг» (BCG), издающего ежегодные доклады «Мировое богатство», около 37% активов, принадлежащих российским миллионерам, хранится в офшорах, напоминает эксперт. В США и Японии эта доля не превышает 2%, в Евросоюзе -- 10%.

Назад в Россию в виде зарубежных инвестиций возвращается, по подсчетам заведующего кафедрой мировой экономики МГИМО Александра Булатова, не более половины выведенных из нее средств. «Это кровопускание для российской экономики», -- возмущается экономист. Как результат -- норма накопления (доля инвестиций в ВВП страны) у России даже в самый благоприятный для ее развития докризисный 2008 год не превышала 25%. Обычно она колебалась около 20%, а в 2009-м опустилась до 19%. Примерно столько же направляют на инвестиции самые развитые страны Западной Европы, перед которыми не стоит задача масштабной модернизации. России для того, чтобы догнать их в развитии, необходимо инвестировать не менее 30% ВВП. В Китае сейчас на это идет до 40% ВВП.

«Откуда у российского бизнеса такая пылкая любовь к офшорам? -- спрашивает г-н Булатов и сам же отвечает: -- Большинство даже негосударственных компаний у нас принадлежит не множеству мелких акционеров, а нескольким физическим лицам». Между ними и государством сложился симбиоз, в котором чиновники пользуются властной рентой, негласно участвуя в частных компаниях, которые и выигрывают все конкурсы. «С другой стороны, это бесконечные поборы с тех компаний, которые чиновнику не принадлежат. Средства, которые появляются таким образом у чиновника, должны быть вложены втайне. И офшор с его непрозрачностью -- это то, что нужно», -- поясняет Александр Булатов.

Вторая причина -- попытка бизнеса, который не связан с чиновничьей властью, защититься от нее под прикрытием зарубежного офшора. «Это связано с очень плохой защитой прав собственности в России», -- делает вывод эксперт. Третью причину обозначил Борис Хейфец: существование огромной теневой экономики, размеры которой в России эксперты Всемирного банка оценивают в 52% .(«Росстат» полагает, что она составляет не менее 26%.)

Создается впечатление, что государство в некоторых случаях поддерживает вывод средств в офшоры, удивляется г-н Хейфец. В качестве примера он привел недавнее соглашение об избежании двойного налогообложения с Кипром (см. «Время новостей» от 8 октября), на который приходится 25% офшорных компаний, работающих с Россией. По новому соглашению налог на дивиденды остался на кипрском уровне -- 5%. Роялти -- 0%. В России даже налог на дивиденды -- 15%, что просто подталкивает, по мнению экономиста, российский бизнес выводить свою прибыль на Кипр.

Создать же классический офшор в России не удастся, убежден г-н Булатов. «Офшоры -- это бизнес для стран-воробьев», -- считает экономист. Попытка предоставить налоговые льготы иностранцам в такой большой экономике, как российская, подорвет бюджет страны: восполнить налоговые потери за счет регистрации зарубежных компаний не получится. Следовательно, эффективными в борьбе с оттоком капитала могут быть только запретительные меры.

Александр Булатов убежден, что необходимо ввести разрешительный порядок вложения средств российскими компаниями за рубежом. Правда, Борис Хейфец предупреждает, что запретить вывод денег конкретно в офшоры все равно не удастся. Значительные объемы средств и сейчас идут сначала в Великобританию и Нидерланды, которые г-н Булатов называет офшоропроводящими странами -- через них деньги уходят на Британские Виргинские острова и Нидерландские Антилы.

«Шансом для снижения космополитизации российского капитала» назвал г-н Булатов проекты международного финансового центра (МФЦ) и «Сколково». «Это очень выгодное дело», -- соглашается с ним г-н Хейфец. Особенно если в рамках МФЦ удастся сохранить высокий уровень закрытости информации о конечных бенефициарах компаний. Для бизнеса это зачастую оказывается даже более важно, чем уровень налогов.

Для появления в Москве МФЦ помимо множества инфраструктурных изменений в городе необходимо укрепление рубля, превращение его хотя бы в региональную резервную валюту в пределах СНГ, предупреждает Александр Булатов. Валюта, чьи колебания менее двух лет назад достигали 50% (в начале кризиса), вряд ли может легко занять позиции резервной. Ей бы стать региональной валютой хотя бы в рамках Таможенного союза, соглашается с коллегой г-н Хейфец.