Верховный суд Адыгеи вчера реанимировал скандальное дело компании «Росинсулин». Рассмотрев протест прокуратуры республики на оправдательный приговор по этой эпопее, вынесенный в июне, суд постановил отправить материалы следствия на новое рассмотрение. Таким образом, служители Фемиды поддержали первоначальную версию Следственного комитета (СК) при МВД РФ, согласно которой намеченная властями несколько лет назад программа по созданию в России собственного инсулина была загублена из-за афер отдельных коммерсантов и помогавших им чиновников.

По данным СК, инициатором аферы стал рядовой бизнесмен, глава Центра новых медицинских и специальных технологий (ЦНМиСТ) Николай Анистратенко. В 1992 году он вышел с предложением к президенту Адыгеи Аслану Джаримову создать под Майкопом первый в России цех по производству инсулина. Проблема (она не разрешена по сию пору) была актуальна: государство из-за отсутствия собственных изготовителей лекарства тратило на его покупку ежегодно 90 млн долларов. Г-н Джаримов решил поддержать, как он сам позже обозначил г-на Анистратенко, «энергичного кооператора» и вышел с проектом на самые верхи власти -- Виктора Черномырдина, Якова Уринсона, Эдуарда Нечаева, Александра Шохина, Олега Лобова и т.д. А те, в свою очередь, распорядились выделить под проект г-на Анистратенко бюджетные деньги.

В результате ЦНМиСТ был переименован в АО «Росинсулин», которое в 1994 году объявило, что начинает закупать у иностранцев техническую документацию на производство препарата и будет возводить в Адыгее огромный завод. Закончилось все скандальным уголовным делом.

Восемь лет назад г-н Анистратенко получил у государства 415 тыс. долларов на покупку якобы у монакской фирмы Setex SAM бумаг по механизму выработки так называемого бычьего инсулина. Однако, как выяснил СК, фирмой этой руководил хороший знакомый бизнесмена -- Эннио Паскуино, а всю документацию «Росинсулину» на самом деле бесплатно представила польская фирма «Польфа». В 1995 году Минздрав выделил Анистратенко еще 7 млн долларов для закупки у лихтенштейнского предприятия General Precision AG документации на создание самого дорогого вида инсулина -- свиного. По данным СК, за этой офшорной структурой стоял все тот же Паскуино, а бумаги были на самом деле получены от «Польфа» всего за 200 тыс. долларов. Потом г-н Анистратенко решил получить крупный госкредит под проект создания в Майкопе цеха по производству 26 млн флаконов инсулина в год. Минэкономики идею одобрило, хотя, как считают в СК, абсолютно незаслуженно. Бизнес-план, представленный г-ном Анистратенко для получения ссуды, был липовым -- в частности, в нем в несколько десятков раз были завышены реальные капиталы «Росинсулина». Тем не менее АО все же получило кредит в 41 млрд рублей. Они ушли на счета General Precision AG под предолгом покупки агрегатов по производству инсулина, но, по данным СК, в Россию вместо них поступил конвейер для изготовления ...картонных коробок. Что касается злополучного «инсулинового цеха» в Майкопе, то там до сих пор кроме железных каркасов так ничего и не появилось.

В 1999 году Анистратенко и его ближайшим сподвижникам по «Росинсулину» -- директорам Александру Нартову, Владимиру Шмелеву, Николаю Петелину, менеджерам Зиноне Дыбайло и Евгению Белых были предъявлены обвинения. Но в июне этого года суд Майкопа их неожиданно оправдал, поддержав доводы защиты о том, что по законам середины 90-х годов бюджетные деньги считались таковыми только до того момента, пока не оказывались у частных структур, -- позже они становились личными средствами фирм. Поэтому когда средства перешли на счета «Росинсулина», по мнению судей, они перестали иметь к властям какое-либо отношение. А из самого АО никто на хищения не жаловался. Эпизод с незаконным получением госкредита суд и вовсе счел недоказанным.

Вчера Верховный суд Адыгеи пересмотрел дело и распорядился отменить оправдательные приговоры в отношении Анистратенко и Нартова. Судьи согласились с мнением прокуроров, что на предыдущем процессе были допущены серьезные нарушения, а госденьги, ушедшие в коммерческие фирмы, считались частными средствами только по закону о бюджете на 1996 год, в другие же годы они продолжали оставаться государственными.