Вчера посол по особым поручениям, руководитель рабочей группы по Каспию российского МИДа Андрей Урнов в интервью Интерфаксу напомнил об одной из последних инициатив России по проблеме выработки нового статуса Каспийского моря. Речь идет о сделанном в ходе апрельского каспийского саммита в Ашхабаде президентом Путиным предложении расширить до 15 миль находящуюся под национальной юрисдикцией прибрежную зону каждого из пяти прикаспийских государств.

До сих пор ширина прибрежной зоны согласно советско-иранским договорам по Каспию 1921 и 1940 годов определялись в 10 миль, предназначенных для рыболовства. Границы этой зоны не считались национальными границами, поскольку Каспий определялся как внутренний российско-иранский водоем. С тех пор как количество прикаспийских государств в результате распада СССР в 1991 году увеличилось с двух до пяти, не раз высказывались предложения по поводу новых трактовок понятия «прибрежной зоны» и ее ширины, однако консенсуса среди каспийской пятерки достичь не удалось.

Первой свою прибрежную зону в качестве национальной территории, приняв соответствующий закон, утвердила в 1993 году Туркмения. Затем в 1994 году Азербайджан ввел в свою новую конституцию понятие национального сектора Каспийского моря. Иран сначала настаивал на принципе кондоминиума (общего пользования моря), но, убедившись, что это уже недостижимо, стал требовать предоставления себе 20-процентной доли Каспия.

Последняя же озвученная Путиным российская инициатива представлялась Москвой как попытка привести к общему знаменателю выдвигавшиеся другими каспийскими государствами предложения «пристроить» к уже находящимся под национальной юрисдикцией рыболовным зонам еще дополнительную зону согласованной ширины. Это предложение -- объединить две зоны в одну шириной в 15 миль, где по принципу «делим дно и толщу воды, а поверхность моря общая» сохраняются суверенные права на недропользование, рыболовство, санитарный контроль, но не вводятся национальные границы на море, -- вновь повторил два месяца назад в Стамбуле спецпредставитель президента России по Каспию Виктор Калюжный.

Однако с тех пор ни одна из каспийских стран никак не прореагировала на этот сигнал из Москвы. Если не считать такой реакцией принятый в прошлом месяце в Казахстане новый закон о государственной границе, в котором Астана ввела понятие «континентального шельфа» на Каспии и определила его размеры для Казахстана в 12 миль (см. «Время новостей» от 30 июля 2002 г.).

Этот шаг Казахстана, считавшегося доселе ближайшим каспийским союзником, в Москве встретили с недоумением. Дело в том, что Россия до сих не признавала Каспий морем в том смысле, в котором к нему применимы все положения международной конвенции по морскому праву, где определены понятия «континентального шельфа». А во-вторых, казахстанский закон о границе определяет границы этого шельфа по срединной линии на Каспии, причем по немодифицированной. А это отличается от формулировок российско-казахстанского соглашения 1998 года о разделе северной части Каспия в целях недропользования, где говорится о разделе по модифицированной срединной линии.

Какой из этих двух документов является теперь базовым для Астаны по отношению к проблеме раздела Каспия, остается неясным. Как стало известно газете «Время новостей», министр иностранных дел Казахстана Касымжомарт Токаев еще около месяца назад получил конфиденциальное послание из Москвы с просьбой разъяснить позицию по этому вопросу. Ответа, однако, он еще не подготовил. Похоже, что в Астане просто не знают, что ответить, поскольку, создав юридический «шельфовый прецедент», сами загнали себя в «каспийский угол».