Картина Алексея Учителя «Дневник его жены» успела удостоиться Гран При «Кинотавра», заслуженно (больше некого) была выдвинута Российским оскаровским комитетом на соискание главной награды киномира (о том, как отнесется к этому выдвижению Американская киноакадемия, станет известно в начале следующего года), получила на редкость благожелательную прессу и вот теперь выходит в московский прокат (в минувший четверг торжественная премьера состоялась в кинотеатре «Ролан»). Похвалы и даже восторги по поводу «Дневника» пожалуй что искренни и понятны. В конце концов это нормальное культурное европейское кино выше среднего уровня, которым отечественная киноиндустрия радует нас не чаще, чем раз в год, а то и в два. Проблема в том, что этим и исчерпываются амбиции создателей -- быть «нормальными», «культурными», «европейскими». А с таким настроением снять хорошее кино просто нереально.

Все вроде бы сделано правильно. Иван Алексеевич Бунин (его играет Андрей Смирнов), выбранный на должность главного героя, обладает подходящей «культурной аурой». Сочетание статуса бесспорного классика с легким декадентством «Темных аллей» кажется интересным и продуктивным. Авторы старательно «показывают живого человека» со всеми его слабостями, истериками и вздорным характером, вкладывая в уста Бунина то монологи о судьбе России, любви и смерти, то сальные шуточки по поводу домочадцев («Одной сучкой в доме больше, одной меньше -- какая разница», -- сообщает классик, принеся в дом подобранную на улице собаку). Разговорные интонации жены Бунина Веры (Галина Тюнина) убедительны в своей неожиданной естественности. Роль приживала Гурова замечательно, пусть и на одной ноте, сыграна Евгением Мироновым. Достоин похвалы классик операторского искусства Юрий Клименко: картина смотрится отлично, хотя иногда дело портит наследие советской операторской школы -- то резковата пересветка, призванная создать атмосферу солнечного марева, то зрителя бьют по башке ничем не мотивированным трансфокаторным отъездом. Художник-постановщик ухитряется воссоздать южное побережье Франции на берегу Черного моря, а художник по костюмам наряжает тонкие фигурки барышень во что-то стилистически неопределенное, но неотразимо привлекательное (хотя вот ядовито-химического красителя, пошедшего на махровый халат классика, химическая промышленность в первой половине века уж точно не производила и производить не могла). Погрешности против духа времени и исторической реальности немногочисленны. (Хотя, заметим в скобках, и раздражающи: все-таки едва ли Иван Алексеевич стал бы давать женщине прикурить, тыча ей в физиономию подсвечником.)

И все эти достоинства исчезают перед лицом одного главного недостатка: последние годы жизни Бунина с его поздними эротическими увлечениями, Нобелевской премией и старческой сварливостью очень интересны для биографа и любителя литературных сплетен, но совершенно не годятся в качестве сюжета игрового фильма. Можно по пальцам пересчитать те моменты, когда скучная житейская история на мгновение освещается вспышками смысла. Вот Бунин, переживающий смену сексуальной ориентации у своей «ученицы» (Ольга Будина), перерывает ящики в поисках дамского, комического маленького револьвера и, отыскав, брезгливо швыряет на пол: «Какая пошлость, глупость!» Кажется, тема найдена: писатель, как никто, умеющий возвысить банальное эротическое чувство, обнаруживает себя в роли фигуранта пошловатой мелодрамы. Но этот смысл тут же растворяется в цепи ничем не связанных друг с другом бытовых эпизодов. Бунина на границе обыскивают фашисты-звери, Бунина бросает молоденькая любовница, Бунин укладывает с собой в постель бродячую дворнягу и читает ей свои новые рассказы. Ну и что? А просто так. Авторы надеются, что имя Бунина, как философский камень, преобразит весь этот малоинтересный житейский сор в золото, но этого не происходит. Очередной интересный эпизод бунинской биографии отыгран, элементарный драматический эффект высосан, остается скорлупа. Вообще просмотр «Дневника» напоминает процесс поедания семечек: сомнительное удовольствие в начале и в середине и горстка неопрятного мусора в конце.

Как-то неловко объяснять очевидные вещи, но каждый фильм должен содержать в себе ответ на вопрос, зачем он был снят. Вовсе не обязательно, чтобы этот ответ был внятен зрителю в форме краткой морали, но авторы должны ясно представлять себе, во имя чего они тратят деньги, время и талант. Готов поспорить, что у создателей «Дневника его жены» такого ответа нет. А если они начнут говорить, что хотели прикоснуться к духу великой русской культуры, показать живое лицо классика, изобразить драму одиночества и т. д., не верьте им. Это не ответы, а отговорки.