На генеральную репетицию «Слепой ласточки» под крышей театра «Геликон» публика, истосковавшаяся по эстетическим впечатлениям, собиралась рьяно. Зная автора музыки (украинский композитор школы Эдисона Денисова Александр Щетинский), автора либретто (оперный знаток Алексей Парин), режиссера (Анатолий Ледуховский) и повод, по которому опера появилась на свет (она написана специально для фестиваля «Сакро-арт» в немецком городке Локкуме), многие рассчитывали на спектакль не только возвышенный и камерный, но и весьма непростой для восприятия. Он тем не менее оказался заметно более артистичным и демократичным, чем предполагалось. Несмотря на сложные слова в сопроводительном тексте (от «гипертекстуальности» до «свободной постсериальности»), течение постмодернистской оперы было фантазийным и временами почти что легким.

31 августа премьера оперы пройдет в Большой церкви бывшего цистерцианского монастыря (он теперь принадлежит Евангелической академии Локкума), стоящего в окружении лесов, коров и аккуратных строений. «Сакро-арт» давно покровительствует изощренной современной музыке (в том числе российской), специализируясь на разнообразных оттенках духовности. Локкум уже видел премьеры нескольких русских современных опер. Здесь впервые прозвучали «Молодой Давид» Владимира Кобекина и «Упражнения и танцы Гвидо» Владимира Мартынова. А кобекинская «Н.Ф.Б.» (по «Идиоту») в постановке Камы Гинкаса в цистерцианской церкви стала для многих одним из самых сильных оперных впечатлений.

В этом году «Сакро-арт» посвящен темам пророчества в искусстве, и в «Слепой ласточке» все строится вокруг пророчеств, которые в разное время исходили от разных русских литераторов. Главные герои оперы -- Чехов, Пушкин, Гоголь, Толстой, Достоевский, Блок. Текст смонтирован из их стихов, романов, дневников и писем. На первый взгляд этот изощренный коллаж просто тасует фрагменты текстов, но композиция в целом получается пронзительно драматичной.

Сложно сказать, оценит ли немецкий слушатель мрачную иронию таких текстовых пассажей, как, например, этот -- из эпизода «Толстой витийствует»:

-- Два царя у нас: Николай Второй и Лев Толстой.

-- Попробуй кто тронуть Толстого!

-- Сущность христианского учения состоит в том, что оно открывает человеку его истинное благо, состоящее в исполнении его назначения.

Но если не сам текст, то подтекст либретто, великолепно разыгранный в музыке Щетинского, уж точно в силах очаровать Европу. Прежняя музыка композитора обычно не выходила за рамки строгой булезовско-денисовской эстетики. Тут все по-другому. Кажется, что традиции Денисова и Шнитке наконец объединились, став мягче и свободнее. Партитура играет стилями, изъясняется то авангардистской постсериальностью, то средневековым грегорианским пением, то полуцитатами из Бизе и Стравинского. Но ее главное достоинство не в количестве реминисценций, а в их артистизме и осмысленности. Надо отдать должное исполнителям -- инструментальный ансамбль с дирижером Теодором Курензисом и вокалисты (солисты «Геликона» и Мариинской академии Наталья Загоринская, Татьяна Куинджи, Алиса Гицба, Михаил Давыдов, Дмитрий Воропаев и Александра Ржевская) исполняют свои партии с блеском.

Режиссерская работа Анатолия Ледуховского в «Ласточке» во многом рифмуется с давним театральным эссе Гинкаса про Настасью Филипповну -- потрепанные шинели, геометрия передвижений, свечи, снова свечи, но метафоры Ледуховского -- очевиднее и проще. Все эти черные чемоданы, чучела птиц в клетках, карты, газовые шарфы, много пуха и праха -- одна большая грустная метафора переселенчества, конечности литературных (и не только) эпох, пророчеств как пограничных состояний и преодолений разных метафизических и символических границ. Местного зрителя визуальный текст спектакля настраивает на давний перестроечный лад, в то время как литературно-музыкальный текст принадлежит совсем другому, теперешнему времени. Впрочем, немецкого зрителя ни гипертекстуальные формы, ни фрагментарный сюжет, ни сложные слова в программке, ни камерный стиль, далекий от расхожих представлений об оперности, скорей всего, не шокируют. Возможно, через некоторое время все это перестанет удивлять и здесь. Осенью «Геликон» обещает снова приютить «Ласточку». А вслед за оперой о шести писателях в Москве, наверное, появится другая опера -- о пяти композиторах. Ее пишут для Большого театра Владимир Сорокин и Леонид Десятников. И если ничто не помешает ее поставить, публике, скорей всего, опять предложат гипертекст, цитаты, аллюзии и реминисценции. Ведь современной опере, неважно -- в Москве или в Европе, без этого уже никак нельзя.