В биографии Валентина Плучека было два факта, широко известных в театральном кругу и почти неизвестных за его пределами. Во-первых, знаменитый главреж «Сатиры» был учеником Мейерхольда (редкая биография Плучека обходится без упоминания о том, как он выскакивал из шляпной коробки в поставленном Мастером «Ревизоре»). Во-вторых, он был двоюродным братом великого английского режиссера Питера Брука. Оба обстоятельства мало отразились на его творчестве. Плучек не принадлежал к числу яростных театральных экспериментаторов. В его жизни не было, как у Брука или Мейерхольда, резкой смены эстетических приоритетов, режиссерских метаний, плодотворных заблуждений и гениальных прозрений. Он пошел своим чрезвычайно длинным, но не очень тернистым путем. Главным на этом пути -- студент ВХУТЕМАСа, актер ГОСТИМа, создатель ТРАМа, один из худруков арбузовской студии -- оказалось руководство Театром Сатиры. Это было долгое и, в общем, счастливое царствование. Оно началось в 1957 году, а закончилось совсем недавно, в начале третьего тысячелетия, и чем-то напоминало царствование королевы Виктории -- такое же продолжительное, стабильное и на редкость буржуазное. Последний эпитет стоит подчеркнуть особо. Дело в том, что именно с сатирой руководимый Плучеком Театр Сатиры как-то менее всего ассоциировался. Скорее с доброй непритязательной шуткой, блистательным конферансом, актерской песней и кафешантанным весельем. Конечно, здесь ставили Маяковского, Гоголя, Салтыкова-Щедрина и даже Эрдмана. Конечно, уроки Мейерхольда не прошли даром. Но если в этих стенах и звучало острое высмеивающее пороки публицистическое слово, то оно как-то не особенно запомнилось. Запомнилось другое. В сознании сограждан Театр Сатиры -- это Ширвиндт с Державиным, Миронов с Папановым, "Кабачок 13 стульев", Спартак Мишулин в роли Карлсона, песни "Проснись и пой" и "Милый Пишта, что с тобою?". И можно ли вообразить себе более несатирического Бомарше, чем самый известный спектакль Плучека и самый блистательный спектакль "Сатиры" "Женитьба Фигаро"?

Выскочивший из мейерхольдовского «Ревизора» Плучек сделал ставку не на театр социальной маски или трагический гротеск, а на комедию во всех ее видах и модификациях. Он создал театр, в котором трудящиеся могли культурно отдохнуть и артистов которого -- дорогих гостей всех "Голубых огоньков" -- знали в лицо даже те, кто в "Cатире" ни разу не был. Поскольку здоровое желание веселиться и развлекаться не оставляло население даже в эпоху застоя, театр Плучека всегда был кассовым. А в условиях отсутствия антреприз -- почти не имевшим соперников. В драматическом искусстве это было лучшее из официально разрешенного и всенародно любимого. Так что вместе с Плучеком ушла в прошлое не история советской сатиры, а скорее история коммерческого театра по-советски. Оглядываясь вокруг и вспоминая этот самый театр, испытываешь сильнейший приступ ностальгии. Антреприз сейчас пруд пруди, но всеобщей любви им не видать как своих ушей. Коммерческий "чес" груб и тяжеловесен. До изящной веселости Пельтцер, легкой грусти Миронова и волшебной, почти моцартовской грациозности «Женитьбы Фигаро» ему -- как нашим мюзиклам до бродвейских.

Валентин Плучек умер в своей московской квартире на 93-м году жизни.