Во вторник российские силовики объявили о ликвидации Илеза Гарданова, которого обозначили как лидера ингушского вооруженного подполья. Боевики пока не подтверждают, что смерть Гарданова является для них существенной потерей. Но за последние несколько месяцев российские правоохранительные структуры добились на Северном Кавказе весьма впечатляющих результатов: такой серии успешных ликвидаций крупных полевых командиров не было, пожалуй, с начала 2000-х годов.

Практика, правда, показывает, что на месте отсеченной головы мгновенно отрастают новые, а на количестве терактов, которое в последнее время растет, как раньше цены на нефть, эти успешные ликвидации никак не сказываются. Тем не менее невольно возникает вопрос: почему эти операции нельзя было провести раньше? Например, до того как Магомедали Вагабов отправил смертниц в московское метро в марте этого года, эмир Магас вместе с Басаевым спланировал и, как считают многие, осуществил захват 1200 заложников в бесланской школе в сентябре 2004-го, а Саид Бурятский подложил фугас под автомобиль президента Ингушетии (июнь 2009-го) и снарядил взрывчаткой автомобиль, снесший с лица земли здание ГУВД Назрани (август 2009-го).

Напомним, 31 декабря 2009 года был убит эмир Дагестана Умалат Магомедов. 2 марта 2010 года ликвидировали Саида Бурятского -- крупнейшего идеолога боевиков. 24 марта 2010 года был убит Анзор Астемиров, теолог, кадий (верховный судья) провозглашенного в 2007 году «Эмирата Кавказ», эмир Кабардино-Балкарии и один из «авторов» нападения боевиков на Нальчик в октябре 2005-го. 9 июня 2010 года российскими спецслужбами был захвачен эмир Ингушетии Магас, не просто опасный бандит, но и бесценный свидетель, находящийся ныне в следственном изоляторе в Москве. Наконец, 21 августа в Дагестане убили очередного местного эмира Магомедали Вагабова, который был кадием «Эмирата» после гибели Астемирова.

Вместе с Магомедали Вагабовым убит начальник охраны главы местного муниципалитета, что само по себе многое говорит о причудливой системе взаимоотношений кавказских чиновников с боевиками, давно уже ставшими важным фактором жизни региона. Интереснее другое: буквально за несколько дней до смерти Магомедали Вагабов обратился ко всем моджахедам Дагестана и Северного Кавказа в целом с требованием поддержать их главного руководителя -- Доку Умарова.

Как уже писала газета «Время новостей», в конце июля в Интернете вдруг появилась информация о том, что эмир Северного Кавказа Доку Умаров слагает с себя полномочия и передает их не очень известному чеченскому полевому командиру Асламбеку Вадалову. Эту новость сообщал сам Умаров, грустно сидевший в камуфляжных штанах и темной рубашке между двумя боевиками -- самим Вадаловым и эмиром арабских моджахедов на Кавказе Абу Анасом по прозвищу Муханнад. Хотя Умаров говорил абсолютно спокойно, запись чем-то напоминала пленки, которые когда-то присылали боевики с требованием выкупа: неподвижная камера, а прямо перед ней заложник. В ролике, записанном через несколько дней, 2 августа, Умаров выглядел куда лучше -- вооруженный, в разгрузочном жилете, он бодро сообщал, что отставка его была сфабрикована, а эмиром он будет столько, сколько ему позволит Аллах.

Можно было бы предположить, что оба ролика исключительно неудачный рекламный ход высших полевых командиров, решивших таким образом напомнить тем, кто считает себя их подчиненными, что они по-прежнему существуют. Однако еще через несколько дней на короткое время появился в Интернете и исчез еще один видеоролик, в котором несколько чеченских полевых командиров во главе с Асламбеком Вадаловым и арабский командир Абу-Анас объявили о своем отказе подчиняться Умарову, который-де проявил к ним неуважение. «Позже вы сами все поймете», -- обращались чеченские моджахеды к своим братьям в других регионах Северного Кавказа.

Таким образом, в Чечне, которая всегда была сердцем кавказского подполья, возникло нечто вроде бунта против Доку Умарова. Но полевые командиры «братьев» в Кабардино-Балкарии, Ингушетии и Дагестане поспешили подтвердить свою лояльность по отношению к нему. Сложилась парадоксальная ситуация: часть чеченского подполья отреклась от командира, который в 2007 году официально поднял над Северным Кавказом черное знамя глобального джихада вместо флага ичкерийских сепаратистов.

Самый именитый представитель ичкерийского «правительства в изгнании» Ахмед Закаев поспешил трактовать эту ситуацию как осознанный возврат чеченского сопротивления к идее борьбы за независимость своей родины от России и отказ от крайне вредного для имиджа подпольщиков на Западе стратегического идейного союза с «Аль-Каидой». Но г-н Закаев не счел необходимым обратить внимание на важное обстоятельство -- Абу-Анас, лицо «Аль-Каиды» на Кавказе, оказался среди оппонентов Доку Умарова. Арабам едва ли дорога идея независимости Чечни -- с момента появления там в середине 1990-х они всеми силами старались сделать так, чтобы чеченские ценности значили для боевиков меньше, а ценности «исламского интернационала» -- больше.

Возврат части чеченских подпольщиков к идее этнического сепаратизма практически исключен. Трудно согласиться и с доводами некоторых экспертов-кавказоведов, которые предположили, будто чеченские командиры, провозгласившие раскол, собираются сдаться Рамзану Кадырову, -- в этом случае среди них едва ли оказался бы Абу-Анас. Логичнее было бы предположить, что какая-то проблема возникла с самим Доку Умаровым. Либо он как фигура перестал устраивать арабских идеологов «глобального джихада» (Умаров не теолог, эмиром оказался скорее всего лишь потому, что в 2006 году не стало Басаева, а до чеченской войны вообще был обыкновенным уголовником). Либо чеченские командиры и Абу-Анас узнали об Умарове нечто делающее невозможным его дальнейшее пребывание в должности.

Напрашивается предположение, что сам Умаров, который еще в 2000 году, при выходе из блокированного федералами Грозного, имел опыт переговоров с властями, мог попасться на переговорах о сдаче, которые по какой-то причине сорвались. Умаров, каким бы ни была его личная биография, -- это знамя «Эмирата», поэтому публично обвинить его, сместить и наказать означало бы дискредитировать идею «Эмирата» в глазах сотен активных боевиков и тысяч сочувствующих. Поэтому, возможно, и был выбран показавшийся столь нелепым вариант с отставкой, которую сам Умаров аннулировал, как только почувствовал какое-то тактическое преимущество. Или как только узнал, что переговоры с властями (если они велись) зашли в тупик.

Боевики-раскольники обещают, что ситуация разъяснится с течением времени. Это не первый раскол в среде северокавказского подполья -- достаточно вспомнить о постоянных разногласиях между Асланом Масхадовым, до своей гибели в 2005 году остававшимся для многих боевиков (да и для многих обыкновенных чеченцев) законно избранным президентом, и военным эмиром, террористом номер один Шамилем Басаевым. Какую роль в этих трениях да и в нынешней интриге играли российские спецслужбы, реально оценить пока невозможно, но теоретически можно предположить, что раскол произошел не без их участия. Важно, что позиции Доку Умарова существенно подорваны случившимся скандалом. Тем более что дагестанский командир Магомедали Вагабов, по сути, возглавивший тех, кто поддержал Умарова после отречения части его чеченских подчиненных, убит 21 августа.

Собственно, Вагабов, которого российские спецслужбы официально объявили «автором» терактов 29 марта в московском метро, стал эмиром Дагестана лишь в середине июля 2010 года. До этого с февраля эмиром был другой видный и весьма популярный дагестанский командир Ибрагим Гаджидадаев. По некоторым признакам, конфликт между ним и Вагабовым случился именно после терактов в метро, которые Гаджидадаева, видимо, не воодушевили. К слову, Доку Умаров в первые часы после известия о теракте заявил, что «Эмират» не имеет к ним никакого отношения, но потом, разобравшись, взял ответственность на себя. 15 июля Ибрагим Гаджидадаев перестал быть эмиром Дагестана, уступив эту должность Вагабову. Гаджидадаев не появился на шуре дагестанских командиров 30 июля этого года, а после истории с отставкой Умарова и отречением части чеченцев никак не выразил своего к ней отношения. Теперь не исключено, что Гаджидадаев вернется, и тогда Умаров получит в Дагестане эмира, который не имеет оснований быть довольным Умаровым.

В общем, облик северокавказского подполья снова меняется на наших глазах. И многие эксперты сходятся во мнении, что после свертывания значительной части военных операций американцев в Ираке он изменится еще больше, потому что на Кавказе теперь могут оказаться «освободившиеся» силы моджахедов, как в 1990-х они пришли на южную российскую окраину из Боснии.

Если исходить из того, что российские спецструктуры исполняют хотя бы часть задач, которые возлагаются на них законом, охота на главарей может быть вполне осмысленной подготовкой к очередному «террористическому» приливу: понятно, что кавказская террористическая сеть мгновенно восстанавливает вырванные узлы, но если таких поврежденных узлов будет больше, ей будет физически труднее сплестись с другой, глобальной джихадистской паутиной.

Но у нынешней необыкновенно удачной охоты может быть и другое объяснение: возможно, федеральные структуры «чистят поляну», перед тем как «сдать дела». Примерно такая же серия успешных ликвидаций, правда, более растянутая во времени, уже была в первой половине 2000-х годов, перед тем как федералы передали Рамзану Кадырову практически 100% силового контроля над территорией Чечни. Не исключено, что чеченский президент находится на пороге очередного крупного карьерного скачка.

Ни для кого не секрет, что его политическое и силовое влияние давно уже вышло за пределы Чечни. Буквально на днях на примере Дагестана, который хочет создать свои «национальные батальоны» для борьбы с боевиками, стало ясно, до какой степени чеченский опыт вдохновляет соседних руководителей. Одновременно в Москве, видимо, понимают, что правоохранительная система, действующая на Кавказе, даже с учетом последних крупных успехов работает со слишком большими издержками и требует коррекции. А единственным удачным примером коррекции (по крайней мере так это может казаться из Кремля) пока выглядит Чечня, откуда федеральных силовиков, по сути, попросили и сформировали вместо них местные отряды, в которых немало бывших боевиков. Их зачастую тренируют федеральные инструкторы. И возможно, эти подтянутые молодые люди в камуфляже, выкрикивающие «Аллах акбар», кажутся кому-то из московских стратегов костяком будущей системы безопасности российского Северного Кавказа.

Казалось бы, распространение чеченской схемы (и, что неизбежно, чеченской силы) на соседние регионы противоречит проекту превращения Северо-Кавказского федерального округа в эпицентр инвестиционной активности и модернизации. Но по некоторым признакам можно предположить, что Москва и здесь задумала устроить нечто вроде тандема, в котором за инвестиции и прочие финансы отвечал бы менеджер Александр Хлопонин, а за безопасность и войну с боевиками -- Рамзан Кадыров. Именно г-н Кадыров недавно получил ответственное поручение озвучить идею отказа от титулов президентов республик. Именно с г-ном Кадыровым привык сотрудничать один из самых влиятельных подчиненных г-на Хлопонина, связанных с управлением силовыми структурами СКФО, -- заместитель полпреда Аркадий Еделев.

Недавнее примирение г-на Кадырова с Исой Ямадаевым тоже очередная ступенька на лестнице кадыровского успеха. Иса Ямадаев, находившийся в оппозиции чеченскому президенту и обвиняющий его в убийстве двух братьев, Героев России Руслана и Сулима, оставался пусть и чисто символическим, но все же знаком того, что не все в Москве готовы сквозь пальцы смотреть на безудержный рост влияния действующего чеченского президента, постепенно избавляющегося от любых «сдержек и противовесов». Еще в июле Иса Ямадаев жаловался журналистам, что в Чечне, полностью контролируемой Рамзаном Кадыровым, задержаны родственники его телохранителей. В минувшие выходные он пообещал быть Рамзану Кадырову самым надежным соратником.

Это едва ли произошло бы, если бы в Москве не решили в очередной раз прекратить интриговать против президента Чечни и свернуть ямадаевский «сюжет» -- с госохраной, судебными делами, периодическими обличениями «кадыровщины» в прессе и всеми прочими атрибутами. Президент Чечни в очередной раз победил своих врагов. Правда, неизвестно, будет ли он так легко справляться с непримиримыми боевиками, если ему действительно поручат эту миссию в масштабах СКФО. До сих пор львиная доля реально успешных боевых операций на Кавказе приходилась все же на федералов.