Израильтяне в эти дни вспоминают события, изменившие характер ближневосточного конфликта и создавшие иллюзию того, что палестинцы близки к независимому государству. В воскресенье, 15 августа, исполняется пять лет с того дня, когда израильтяне вывели свои войска и поселения из палестинского сектора Газа. Всего менее чем за месяц в 2005 году премьеру Ариэлю Шарону удалось эвакуировать 21 еврейское поселение, это около 8,5 тыс. человек. Так было завершено 38-летнее присутствие израильтян в секторе Газа. До сих пор в Израиле спорят о том, а было ли это необходимо. А вот международное сообщество, включая Россию, единогласно поддержало этот уход. Но Москва подчеркивала, что такие планы лучше согласовывать на переговорах с палестинцами, а не реализовывать их в одностороннем порядке.

Однако Шарон считал, что переговоры с палестинцами могли бы продлиться долго. «А у меня нет времени», -- говорил он. Спустя полгода после исторического решения об эвакуации премьер был срочно госпитализирован с диагнозом «инсульт и кровоизлияние в мозг». Ему теперь 82 года, он перенес множество операций, но с 4 января 2006 года так и не пришел в себя. Уже четыре с половиной года, как этот великий израильский «ястреб» находится в коме. О последствиях своего смелого решения сам он уже судить не может, выводы за него делают другие специалисты.

Корреспондент «Времени новостей» в Израиле Дмитрий ДУБОВ спустя пять лет после эвакуации еврейских поселений попросил ведущего сотрудника израильского Института по борьбе с терроризмом, бывшего советника министерства обороны Израиля 61-летнего Эли КАРМОНА оценить последствия этого шага.

-- Правильным ли было решение уйти из Газы?

-- Я всегда выступал против того, как был совершен выход из сектора Газа. Я никогда не считал, что израильская армия должна была находиться в Газе для того, чтобы обеспечивать жизнедеятельность около 8 тыс. еврейских поселенцев. Но уходить оттуда мы должны были по-другому.

Надо было делать это в рамках переговорного процесса. Нужно было добиться, чтобы после выхода израильской армии из сектора Газа эта территория находилась под контролем международных сил безопасности (через несколько лет после эвакуации власть в секторе захватила исламская радикальная группировка ХАМАС. -- Ред.). И наконец, нужно было оставаться на территории Филадельфийского коридора (полоса на границе между палестинским сектором Газа и территорией Египта. -- Ред.) до тех пор, пока ситуация в этом анклаве автономии не стабилизируется. Короче говоря, надо было сделать так, чтобы после ухода израильтян террористическая активность в секторе не возобновилась.

-- Но разве можно считать возросшую активность радикальных группировок в автономии следствием одностороннего шага премьера Шарона в 2005 году?

-- Да, я так считаю. Возьмите победу «Исламского движения сопротивления» (ХАМАС) на выборах в парламент автономии в январе 2006 года, захват в плен израильского военнослужащего Гилада Шалита в июне того же года. Далее последовал силовой захват власти боевиками ХАМАС в секторе в июне 2007 года и, наконец, операция «Литой свинец» израильской армии в конце декабря 2008 -- начале 2009 года. Руководство ХАМАС не раз заявляло, что расценивает эвакуацию наших поселений из сектора Газа как свою стратегическую победу и продолжит политику террора и вооруженного сопротивления не только в секторе Газа, но и на Западном берегу реки Иордан.

-- Каковы, на ваш взгляд, были мотивы Шарона?

-- Шарон еще в начале премьерства (в 2001 году. -- Ред.) заявил, что готов к территориальным уступкам. Но проблема в том, что он наотрез отказывался вести переговоры с Ясиром Арафатом (тогдашний палестинский лидер, скончался в 2004 году. -- Ред.). Вместо этого израильские представители регулярно встречались с главой египетской службы общей разведки генералом Омаром Сулейманом. Ну а тот в свою очередь после этих встреч ехал прямиком к Ясиру Арафату в палестинский город Рамалла, так что переговорный процесс де-факто шел. Арафат скончался, и его преемником стал Махмуд Аббас. Новый глава Палестинской администрации решил не бороться с руководством ХАМАС, а заключить с ним мир. И в результате Аббас проиграл. И мы проиграли тоже.

-- И в чем же заключался проигрыш Израиля?

-- Проигрышем я бы назвал всю операцию «Литой свинец». Она началась слишком поздно: почти четыре года прошло с момента выхода Израиля из сектора Газа. Все это время исламские группировки обстреливали наши южные территории и укрепляли свою инфраструктуру в секторе. Мне это напоминало выход Израиля из Южного Ливана (в 2000 году. -- Ред.). Мы тогда тоже все бросили и в одночасье покинули Ливан, оставив за собой вакуум силовой власти. Этот вакуум стремительно заполнила ливанская шиитская организация «Хизбалла». Результат -- новая ливанская война.

-- Каков ваш сценарий будущего этого региона?

-- Пока группировка ХАМАС правит в секторе, переговорный процесс между Израилем и Палестинской автономией не возобновится. Невозможно вести переговоры с «половиной» палестинской администрации. Сейчас ХАМАС будет использовать любую возможность, чтобы одержать верх над умеренными палестинскими движениями и на Западном берегу реки Иордан.

-- Может ли начаться еще одна война между Израилем и палестинцами в секторе Газа?

-- Следующая война Израиля начнется не в секторе Газа. Самая большая опасность военного конфликта исходит от ядерного Ирана. Если иранское руководство придет к выводу, что санкции против Тегерана наносят режиму непоправимый ущерб, оно может решиться на провокацию против Израиля. Скорее всего это произойдет не в Газе, а в Ливане. На определенном этапе может вмешаться Сирия, которая обещала «защитить Ливан от израильской агрессии». Если это произойдет, начнется региональная война, своя роль в которой будет отведена и боевикам ХАМАС. Но в таком случае руководству этой группировки придется хорошо подумать о том, стоит ли рисковать и начинать еще одну войну против Израиля, ведь ее инфраструктуре в секторе будет вновь нанесен болезненный удар.