После недели бессмысленного топтания на месте российских военных, к "Курску" прибыли иностранные спасатели. Начав работу с полудня, к моменту подписания номера норвежские водолазы уже отвернули вентиль переходного люка шлюзовой камеры "Курска" и, судя по всему, обнаружили в шлюзовой камере тело первого российского моряка. Когда имеющиеся у норвежцев инструменты не подошли, они прямо в море срочно изготовили подходящие.

Не исключено, что к сегодняшнему утру норвежцы и англичане попадут внутрь субмарины и читатель уже будет знать, остался ли хоть кто-то из подводников в живых. В отличие от российских властей, уже по сути похоронивших моряков "Курска", Тим Читтенден, руководитель Центра координации британской спасательной миссии, вчера говорил о том, что живые еще остались. И, наконец, вчера президент Владимир Путин решил выразить публичное соболезнование родственникам российских подводников. Правда, при этом он не стал обращаться с особым заявлением, а предпочел сообщить о своих переживаниях Патриарху всея Руси Алексию II.

Слова Владимира Путина о том, что он не вылетел в Баренцево море лишь потому, что не хотел мешать спасателям, привели Мурманск в шок. По мнению мурманчан, если спасателям нельзя помочь советом, то президент может и обязан помочь родственникам подводников и просто по-человечески с ними поговорить. Но российский лидер предпочел прислать вместо себя чиновника второго эшелона.

Сообщить миру о смерти подводников было приказано даже не командующему флотом, а начальнику штаба Северного флота Михаилу Моцаку. Почему именно ему? Не исключено, что он будет избран в качестве «стрелочника». Ведь кто-то должен ответить за то, что в районе учений не удалось запеленговать «неопознанный подводный плавающий объект», от страшного удара которого в корпус лодка получила пробоину между первыми двумя отсеками (по версии Ильи Клебанова). Есть и другая причина, почему выбор план на Моцака: его знают только на Северном флоте, и ему в отличие от президента, главкома ВМФ или вице-премьера не так страшно «потерять лицо», сообщив о гибели экипажа.

В Мурманске тяжело переживают тот факт, что военное, да и гражданское руководство России не смогло найти для страшного сообщения человеческие слова и давилось военно-канцелярскими оборотами типа «в настоящий период времени пройдена закритическая черта жизнедеятельности экипажа». Более того, еще в пятницу вечером Илья Клебанов, приехавший на встречу с родственниками подводников в Видяево, уклонился от прямых ответов на вопрос: есть ли еще живые на лодке. Тогда-то и лопнуло терпение людей, которые из-за полного отсутствия информации находятся на грани нервного срыва и подозревают, что их водят за нос. Они едва не бросались с кулаками на вице-премьера. Найти слова для того, чтобы успокоить плачущих женщин, удалось лишь главкому ВМФ Владимиру Куроедову.

Как обычно, военные и гражданские власти обвинили журналистов. На сей раз -- в доведении родственников подводников до нервного срыва. Оказывается, именно пресса виновата в том, что женщины плачут, пьют успокоительное и ложатся в больницы. Не приставай к ним журналисты с вопросами -- родственники были бы бодры, веселы и хвалили главкома ВМФ и президента.

Между тем родные и близкие подводников не отказываются давать интервью. Их могло бы быть на порядок больше, когда бы флотское командование не мешало журналистам. Родственники характеризуют ситуацию одним словом: «позор». И не потому, что не спасли «суперсовременную» и «сверхсекретную» субмарину, а потому, что хваленые специалисты российского ВПК не предусмотрели возможностей спасения людей. Лодка сконструирована так, что даже воздух на гибнущую под водой субмарину с поверхности подать нельзя, -- этот факт уже официально признало командование Северного флота. Российские оборонщики умеют создавать орудия убийства, но о спасении людей они, похоже, не думают. А может, перед ними просто не ставят такую задачу.

Катастрофа «Курска» показала, что спасательная камера легко разрушается, что выбраться из лодки можно через единственный люк, да и он может быть поврежден. Причем удара, полученного субмариной в носовую часть, оказалось достаточно, чтобы повредить люк на корме. Если верить военным, конструкция реактора не в пример надежнее -- он-то не треснул! О техническом состоянии «Курска» сейчас остается только гадать, как уже 11 лет гадают о том, соответствовала ли нормам безопасности лодка «Комсомолец» и предусмотрели ли ее проектировщики возможность экипажа бороться за живучесть корабля?

Лодку обязательно будут поднимать со дна моря, чтобы все-таки узнать, что с ней произошло. Проект подъема уже заказан питерскому ЦКБ «Рубин», спроектировавшему два трагически известных корабля -- «Курск» и «Комсомолец». В правительственную комиссию проект поступит через две недели, причем, как убежден г-н Клебанов, при подъеме не обойтись без «международной кооперации». Помощь в подъеме лодки пока никто не предлагал.