Мариинский театр занят восстановлением «Спартака» Леонида Якобсона, премьера будет в самом начале июля. Любимый петербуржцами хореограф в 1956 году поставил балет на музыку Хачатуряна (то есть много ранее Юрия Григоровича), но спектакль исчез из репертуара еще в глубоко советские годы. Якобсон хотел передать величие Рима через его скульптурность, массивность, монументальность. Задача для живого искусства балета своеобразная -- и неудивительно, что премьер Мариинки Леонид Сарафанов в этом восстановлении не занят: легконогий и верткий, в принципе, кажется, не способный устоять на месте танцовщик менее всего пригоден к играм в «замри!». У него летней премьеры в театре нет, и потому он сам позаботился о премьере для себя. Вместе с другом и коллегой Денисом Матвиенко они заказали одноактный балет на музыку Милко Лазара худруку Словенского балета в Мариборе Эдварду Клюгу; позвали мариинских балерин (по совместительству -- родных жен) Олесю Новикову и Анастасию Матвиенко -- и станцевали Quatro на арендованной по такому случаю сцене Михайловского театра.

Именно Клюга выбрали не случайно -- Анастасия и Денис не раз танцевали дуэт из его балета Radio&Juliet. Пластика была им знакома -- эта абсолютно классическая любовь к тонкой графике, не отвергающая, однако, сломов линий и беспокойной волны, пробегающей по мускулам: не умиротворение классики, но колыхание сегодняшнего дня. Сарафанов же пересекался с Клюгом девять лет назад на Международном конкурсе артистов балета и хореографов в Москве: тогда нынешний премьер Мариинки взял первый приз, Клюг в соревновании балетмейстеров -- третий. И артисты с выбором не прогадали: Quatro получился очень удачным.

Никаких декораций, темная сцена, в дальнем левом углу -- рояль (за которым Людмила Свешникова) и виолончель (Наталия Байкова). Повторяющуюся, нервную, но не утомительную музыку Лазара транслируют только эти два инструмента. Четверо артистов, в начале и в конце спектакля оказывающиеся на сцене одновременно, в течение его образуют дуэты и трио; и в каждом дуэте -- новый оттенок настороженности по отношению к партнеру и новая краска доверия к нему.

Клюг, сочиняя спектакль для той четверки и об этой четверке, не воспринимает их жизнь как некую череду событий, более-менее плавный поток. Наоборот, он делит ее на кристаллические мгновения, буквально покадровые вспышки. Потому в начале (и довольно долго) движения чуть механизированы, с остановками на долю секунды и продолжением движения на долю секунды же. При таком пристальном внимании к каждому моменту каждый из них становится сверхзначительным: рука, положенная на плечо коллеге, говорит о Братстве (вот прямо с большой буквы); когда же танцовщик, отступая, удерживает кистью вытянутой руки лоб идущей к нему балерины и вдруг не замечает, что она уже сделала шаг в сторону и держит он только воздух, -- это о боязни больших перемен и об упущенной возможности.

Один из самых красивых моментов спектакля -- одновременный танец Сарафанова и Дениса Матвиенко. Это не дуэт, потому что каждый сам по себе; они практически не взаимодействуют -- так, как практически не взаимодействуют премьеры в театре, могут вообще месяцами не пересекаться. Но каждый встраивается в предложенный Клюгом стиль: какое-то птичье клокотание рук, беспокойное заполнение пространства сцены верхними конечностями. Если смотреть на них, «выключив» в сознании звук, то покажется, что парни малярничают, дерутся с невидимым противником и плещутся в реке одновременно. Когда звук «включишь», поймешь, что это буквальное соответствие музыке: тревога, но очень мужская, без единой капли истерики.

Получасовой этот балет (к нему прилагалось солидное концертное отделение), безусловно, относится к важным событиям сезона. Не только потому, что он хорошо поставлен и отлично станцован -- важно еще и то, что это продолжение череды личных проектов балетных звезд. Давно свою программу («Красота в движении») сделала Диана Вишнева, весной в Москву балеты ван Манена привозила Ульяна Лопаткина. Когда артистам тесно или скучновато в родном театре, они заботятся о себе сами. Жаль, что еще не все примы и премьеры, жалующиеся на проблемы с репертуаром, хотят и имеют возможность следовать по данному пути. Публика от таких маршрутов только выигрывает.