Ужесточение регуляторных механизмов в финансовой сфере неизбежно, причем не только на национальном, но и на глобальном уровне, -- с этим были согласны практически все участники состоявшегося в Петербурге XIV международного экономического форума. В этих условиях президент России Дмитрий Медведев предложил международным банкирам и инвесторам, подвергающимся все усиливающемуся давлению у себя на родине, смелее приходить в Россию и работать в привычных для себя условиях, удобными для себя финансовыми инструментами.

В гавани петербургского порта, где расположена основная площадка форума, глава государства постарался убедить мировых финансовых воротил, что Россия способна стать тихой гаванью для их капиталов. Для создания комфортной им среды глава государства решил лично вдохнуть вторую жизнь в давний проект формирования в Москве международного финансового центра (МФЦ). И судя по слишком эмоциональному даже для француза выступлению в финале форума президента Франции Николя Саркози, инициатива г-на Медведева была воспринята более чем серьезно.

В отличие от предыдущего форума, который в большей мере был посвящен осознанию случившегося кризиса и нагнетанию страхов перед будущим, на завершившейся в субботу встрече мировых финансистов и бизнесменов, экономистов и политиков обсуждались стратегии и пути выхода из кризиса. Программа форума получила название «Закладывая основу для будущего». Дмитрий Медведев выразил уверенность, что одними из основ будущего могли бы стать российский рубль в качестве одной из новых мировых резервных валют и международный финансовый центр в Москве. Выступая на открытии форума в пятницу, он заявил, что мир изменился: «Рухнуло то, что казалось незыблемым. Лопнули пузыри, создававшие иллюзию процветания. Испарились мифы, казавшиеся реальностью. С начала кризиса в финансовом секторе было списано около 1,8 трлн долл. безнадежных долгов. И это еще, видимо, не конец».

Политики не простили банкирам того, что во имя спасения финансовой системы и экономики в целом правительствам пришлось выделять гигантские средства налогоплательщиков, ставя под угрозу не только стабильность государственных бюджетов, но и собственную политическую карьеру. «Либерализм в мире, хотим мы того или не хотим, сменился умеренным, а подчас и совсем неумеренным протекционизмом, -- констатировал г-н Медведев. -- Гибкость и адаптивность -- это те слова, которые стали гораздо популярнее понятий стабильности и предсказуемости. Это не всех радует, но это очевидно».

«Для России эта ситуация -- и вызов, и возможность», -- считает глава государства. На состоявшемся в пятницу закрытом заседании консультативного совета по созданию в Москве МФЦ с участием согласившихся войти в этот орган руководителей крупнейших банков и финансовых компаний мира президент Медведев сообщил, что планом мероприятий по созданию в России международного финансового центра в последнее время ему пришлось заниматься лично, «чтобы расшевелить инертную машину правительства».

Явно намекая на предпринимаемые и обсуждаемые на волне кризиса многочисленные шаги по усилению административного контроля над финансовой системой, введению все новых ограничений для ее институтов, увеличение налоговой и другой квазифискальной нагрузки, Дмитрий Медведев сообщил подвергающимся прессингу у себя в странах банкирам, что Россия готова обеспечить им для работы комфортную бизнес-среду. «Мы с вами знаем о том, что происходит, мы знаем о тех процессах, которые идут в Базеле, мы знаем о результатах, которые достигаются руководителями государств «большой двадцатки», -- доверительно сказал президент. И тут же заверил финансистов, что единства при обсуждении репрессивных мер в отношении них пока нет. «Если признаться откровенно, никто из нас не удовлетворен тем, что мы до сих пор сделали», -- сообщил г-н Медведев. И изложил суть российской позиции: «У нас никто из руководства государства не скатился на огульную критику банкиров, никто из нас не говорил, что все банкиры -- это те, кто подставил мировую экономику, и что в них коренится основная беда. Смешно говорить о том, что во всем виноваты банкиры или финансовые институты». (Стоит отметить, что и г-н Медведев, и премьер-министр Владимир Путин действительно снисходительны к банкирам -- зато они регулярно подчеркивают, что кризис рожден в Америке).

Для появления МФЦ в Москве именно сейчас реально сложились уникальные условия, убежден Медведев. В стране возобновился промышленный рост, нет проблем с суверенным долгом, стремительно растут сбережения граждан, до небывалого за последние двадцать лет уровня снизилась инфляция. Принят закон, который обеспечивает защиту инвесторов при банкротстве финансовых организаций. Кроме того, создается единое таможенное, а в перспективе и экономическое пространство в рамках ЕврАзЭС. Происходит гуманизация законодательства в сфере ответственности за экономические преступления, упрощен миграционный режим.

Происходящие в мире изменения -- реакция на кризис и попытки избежать его углубления или повторения, конечно, не смогут обойти Россию. Условия функционирования финансовых институтов будут меняться и у нас. Но глава государства заверил, что все они пойдут только на благо бизнесу. «Они должны позволить более комфортно проводить операции на российских торговых площадках, сделать более удобным налогообложение финансовой деятельности», -- заверил президент.

Прямо в Петербурге на глазах изумленной публики были не только существенно улучшены условия инвестирования средств в российскую экономику, но и расширен список потенциальных мест их выгодного вложения. «В ближайшие годы мы вернемся к вопросу общего снижения налогов для бизнеса, -- пообещал Дмитрий Медведев. И тут же сообщил новость, вызвавшую бурные одобрительные аплодисменты присутствующих: «Сегодня я готов объявить, что в России с 2011 года будет полностью отменен налог на прирост капитала при осуществлении долгосрочных прямых инвестиций». Правительству поручено проработать вопрос о создании на базе государственно-частного партнерства специального инвестиционного фонда для финансирования стратегических проектов. Реализовываться эти проекты смогут и на базе тех крупнейших российских предприятий и компаний, которые сейчас отнесены к категории стратегических и доступ иностранных инвесторов к которым был невозможен. Дмитрий Медведев сообщил, что подписал указ о сокращении числа стратегических акционерных обществ с 208 до 41, федеральных унитарных предприятий -- с 230 до 159. Эта новость также вызвала одобрительные аплодисменты.

О том, что предложения российского президента восприняты серьезно не только мировыми финансовыми кругами, но и политической элитой, стало понятно из выступления на финальной сессии форума самого почетного гостя -- французского президента Николя Саркози. Он признался, что под впечатлением только что состоявшегося с Дмитрием Медведевым разговора решил отбросить подготовленный его администрацией доклад и поговорить о наболевшем.

Президент Франции выступил категорически против создания каких-то особых условий для финансового сектора в отдельных странах и за единство мер регулятивного воздействия на инвесторов. «Холодная война» закончилась, и мы должны все больше сближаться. Почему мир пережил самый трудный, глубокий кризис этого века? Потому что у нас нет системы управления, адаптированной к XXI веку. Мир превратился в деревню, экономика стала всемирной. А регламенты остались национальными. Полное отсутствие регламентирования привело к тому, что действовал не рынок, а спекуляция!» -- заявил г-н Саркози.

Прежний режим функционирования финансовых рынков, фактически действующий до сих пор, показал, по мнению главы французского государства, свою полную неработоспособность: «Если рынок действует без правил, он становится заложником спекулятивных действий, появляются пузыри -- в Интернете, в недвижимости, в финансах. Когда говорят, что все должен делать рынок, я согласен, но при условии, что это будет рынок не спекуляций, а производства».

Конечно, нельзя, чтобы отсутствие регламентации привело к излишней регламентации, к уничтожению финансовой индустрии, полагает президент Саркози. «Но всем должно быть совершенно ясно -- мы не позволим, чтобы те же причины привели к тем же последствиям. Это будет неприемлемо. Потому что те, кто страдает от кризиса сегодня, то есть наши граждане, они не виновны в этом кризисе. Недопустимо, чтобы они платили по счетам, а совершенно безответственное поведение никак не наказывалось и у нас не хватало мужества принять меры».

Главным предметом для критики главы французского государства стала идея создания особых условий для привлечения бизнеса. «Для чего нужен налоговый рай? Для чего позволять нашим собственным банкам вкладывать, открывать счета в финансовом рае, где можно вообще забыть о каких-то правилах? Мы с Дмитрием на «двадцатке» в Лондоне боролись за то, чтобы наличие финансового рая больше не давало возможности для наших собственных предприятий уклоняться от правил, которые мы просим их исполнять», -- заявил Саркози. С этим могли бы наверняка согласиться и российские власти, уже много лет с разной степенью успеха противостоящие утечке капиталов.

«На следующей неделе в Торонто мы будем бороться на «двадцатке», чтобы решения, принятые этой организацией в Питсбурге и Лондоне, применялись», -- предупредил г-н Саркози. И сразу пояснил, о чем идет речь: «Я за дополнительное налогообложение банков. И они сами, а не налогоплательщики должны финансировать страхование своих рисков».

Но главным антикризисным средством, по мнению лидера Франции, должно стать единство правил игры на финансовом рынке: «Всемирный рынок должен соответствовать всемирной гармонизации правил, которые обеспечивали бы всемирную регламентацию. Правила в разных странах должны быть как можно ближе друг к другу. Свобода -- это не закон джунглей, а уважение права и правил». В частности, Франция на «двадцатке» намерена предложить «срочно подумать над основами новой международной валютной системы, которая позволила бы вам, главам компаний, совершенно на равных конкурировать в мире».

Приоритетом председательства Франции в «восьмерке» в 2011 году станет проблема сырьевых товаров. «Как строятся цены на сырьевые товары? -- вопрошал г-н Саркози. -- Никто не знает. Эти рынки не транспарентны, не подчиняются правилам рынка, а являются результатом спекуляций». «Цена барреля нефти скачет. Когда он стоит больше 100 долл. -- все хватаются за голову, и все радуются, когда он опускается ниже. И очень зря. Потому что когда цена нефти слишком низка, это плохо для прогресса, а когда слишком велика -- плохо для роста, -- рассуждал Николя Саркози. -- Поэтому страны-производители и страны-потребители имеют одни и те же интересы в минимальной регламентации ценообразования на важнейшие полезные ископаемые и сельскохозяйственные продукты». «Речь не идет о жестких ценах, -- тут же оговорился французский президент. -- Но нужно извлечь уроки из кризиса, потому что если мы этого не сделаем, то кризис повторится».

Г-н Саркози не в первый раз выказывает заботу о том, как «строятся» цены на сырье. В прошлом году на саммите «восьмерки» в Аквиле он тоже выступил с экспрессивным заявлением, которое, впрочем, осталось без продуктивного итога. «Российский президент высказал мнение о том, что регулировать эти цены -- малореалистичная вещь», -- сообщила тогда пресс-секретарь российского президента Наталья Тимакова. В этот раз г-н Медведев не стал (по крайней мере публично) комментировать слова своего французского друга.

В качестве бонуса для Москвы Николя Саркози поделился своими, видимо, самыми сокровенными мечтами: «Я мечтаю о новой организации, которая объединила бы Европу и Россию на огромном экономическом пространстве, где люди и товары циркулировали бы свободно и действовала бы общая система безопасности».

Об одной из проблем реализации «плана Саркози», в том числе и в области создания единого регулятивного механизма для финансового рынка, глава Франции сказал сам: «Европа -- это чудо. 27 очень разных демократических стран, которые принимают решения совместно. Вы думаете это просто? Само собой получается?»

Дмитрий Медведев согласился, что совместные решения принимать трудно: «Дискуссию, о которой президент Франции сказал очень аккуратно, что все-таки важнее сегодня -- стабильность или солидарность, у меня не так давно была возможность довольно долго (по-моему, около девяти часов) вести с федеральным канцлером Германии. Тратить или не тратить, нет окончательного ответа». Г-н Медведев поделился впечатлением, которое у него появилось после участия в первых заседаниях "двадцатки": «У меня было ощущение, что мы ни о чем не сможем договориться, что все утонет в дискуссиях, будут сплошные обиды, будет разница в подходах, кто-то (понятно кто) будет отстаивать бреттон-вудские институты, кто-то будет говорить, что нужно к чертовой матери все поменять немедленно, иначе мы просто остановимся и не будем развиваться дальше».

В том, что выступление французского президента стало прямой реакцией на инициативы Дмитрия Медведева, убежден ректор Российской экономической школы Сергей Гуриев. Но он убежден, что будет хорошо, «если страны будут конкурировать в регулировании». «Те страны, которые переусердствуют в регулировании, потеряют часть финансового сектора в пользу таких прогрессивных стран, как Россия», -- убежден г-н Гуриев.

Директор занимающегося в том числе и проблемами МФЦ департамента корпоративного управления Минэкономики Иван Осколков полагает, что «регуляторно весь мир сейчас будет переживать непростые моменты». «Регулирование финансовых рынков серьезно меняется и в США, и в Европе, и на уровне G20. Мы здесь не должны молчать. Наши Центробанк, Федеральная служба по финансовым рынкам в реакции на кризис показали себя институтами, наиболее эффективно реагирующими на вызовы внешней среды. Мы избежали очень громких скандалов с финансовыми институтами, а то, что все-таки случилось, смогли с помощью имеющегося инструментария вовремя купировать. Это бесценные вещи, которые надо активно продавать на внешнем рынке», -- убежден г-н Осколков. И МФЦ в Москве -- это площадка для конкуренции среди участников рынка, инвесторов, эмитентов. Но он не считает, что Россия будет оберегать финансовые порядки, которые однажды уже довели мир до экономического кризиса. Решения, принимаемые, например, на уровне «двадцатки», все равно придется выполнять. Речь идет о другом. Порядки будут меняться везде, по всему миру. «Нам надо, чтобы те реальные конкурентные преимущества, которые имеет Москва в качестве МФЦ, -- это часовой пояс, распространенность русского языка, а значит, и доступ к большому количеству компаний СНГ и Восточной Европы, которые сейчас не охвачены никакими глобальными центрами, -- были реализованы. Мы должны создать условия, чтобы те, кто растет, шли уже к нам», -- считает Иван Осколков.