Президент России облек в форму протокольных поручений свои обещания, данные на встрече с правозащитниками 19 мая этого года, посвященной проблемам Северного Кавказа. Глава государства официально потребовал от своего полномочного представителя в Северо-Кавказском федеральном округе, вице-премьера Александра Хлопонина «подготовить предложения о создании общественного совета по проблемам Северного Кавказа» и «проработать вопрос о создании совета старейшин Северо-Кавказского федерального округа».

Совета старейшин округа в России еще не бывало. Поручения, впрочем, пока также относительно расплывчаты, как и поставленные сроки: Александр Хлопонин получил целых четыре месяца на то, чтобы только продумать возможный статус и круг полномочий общественного совета. Совет старейшин тоже пока поручено только проработать и внести соответствующие предложения. Срок до октября -- это много в ситуации, когда ежедневные сводки новостей свидетельствуют: Кавказ если не горит, то тлеет под ногами.

Собственно говоря, контуры кавказского общественного совета проступили уже на самой встрече президента с правозащитниками и общественными деятелями самого Северного Кавказа. Большинству участников встречи 19 мая она очень понравилась -- президент заинтересованно слушал, фиксировал поднятые проблемы и обещал во всем разобраться. Среди приглашенных было много последовательных критиков власти, которые, как ингушский правозащитник Магомед Муцольгов, потом сами откровенно признались, что не ожидали такого качественного и конструктивного разговора. Справедливости ради необходимо отметить, что пригласили все-таки не всех, кого можно было рассчитывать увидеть среди приглашенных. Не пригласили некоторых, кто хотел бы принять участие, а из тех, кто пришел, не каждый успел выступить. Тем не менее и состав участников, и сам характер встречи может свидетельствовать об искреннем желании г-на Медведева разобраться в нюансах северокавказской ситуации и искать выход из создавшегося положения.

Заседание 19 мая было просто тематическим раундом работы президентского совета по содействию развитию гражданского общества и правам человека не только на Северном Кавказе, но и в России в целом. Но президент, видимо, оценил необходимость выделения кавказской проблематики в отдельное постоянное производство. Александр Хлопонин должен теперь подготовить регламент такого постоянно действующего общественного совета. Не совсем ясно, будет ли он создан при президенте России или при его полпреде в СКФО, но сути дела это не меняет: Дмитрию Медведеву тоже понравилось обсуждение 19 мая, и он видит смысл в том, чтобы такие встречи проходили регулярно.

Идею совета старейшин предложила председатель постоянного президентского совета по гражданскому обществу и правам человека Элла Памфилова, и именно это оказалось самым растиражированным в СМИ итогом встречи 19 мая: перед глазами множества журналистов сразу же возникли дивные картины архаического кавказского быта со стариками в белоснежных папахах и с посохами, и они стали проводить смутные аналогии с кавказским военно-народным управлением времен Российской империи.

Эксперты сразу же подвергли идею критике: архаики на современном российском Северном Кавказе и так слишком много для того, чтобы еще увеличивать ее долю в общественной жизни. Участники встречи 19 мая даже как-то обиделись на прессу, ухватившуюся за «стариков» -- обсуждалось множество вещей, направленных как раз на модернизацию горной окраины, на то, чтобы отреставрировать и заново создать социальные плотины, препятствующие окончательному погружению Кавказа в мрачное прошлое. Например, необходимость сохранения и поддержки сети школ и медучреждений.

Совет старейшин -- практика, обычная для Северного Кавказа. Советы старейшин и так есть практически в каждой республике, иногда их даже несколько, если в регионе живет несколько этносов. Реальный социальный смысл такое собрание приобретает только в тех случаях, когда оно не сводится к соблюдению уважения к нескольким десяткам седобородых старцев, молчаливо сидящих в первом ряду. Уважение к старшим на Кавказе, бесспорно, сохраняется, но реально ключевую роль в жизни республик давно (да и во все времена) играют не старики, а мужчины 30--50 лет, отцы семейств, хозяева домов.

Если уж обращаться к основам кавказской демократии, то костяк ее составляет община соседей-домохозяев. Когда социальная структура в Чечне оказалась разрушена войной, именно эти общины позволили обществу устоять и сохраниться. Они решали, чем топить дома, что есть, где размещать беженцев и как не пускать в село боевиков или федералов. А о стариках, помнящих ужас сталинской депортации, которые в начале «чеченской революции» 1990-х играли яркую (и тоже декоративную) роль на грозненских митингах, запальчиво обещая посохами сбивать федеральные самолеты, говорили не без горькой усмешки.

Строго говоря, сообщества спортсменов-борцов играют на Кавказе большую реальную роль, чем старики. То же относится к землячествам, к сообществам предпринимателей, и, если уж смотреть правде в глаза, к криминальным кланам (все эти категории часто так тесно сплетены между собой, что и не отличишь). Это относится и к молодым богословам, не признающим традиционные муфтияты, -- группе, быстро набирающей влияние. На Кавказе пока есть лишь отдельные попытки включить и их в общественный диалог -- например, в Дагестане, где обсуждается идея создания совета богословов, считающих себя салафитами, наряду с богословами традиционными. Дело пока не особенно движется, а ведь это, может быть, способ удержать салафитов от того, чтобы они уходили воевать.

Только если всекавказский совет старейшин будет советом, собранным по смыслу, а не по возрасту, он будет иметь шанс на определенные успехи. На Кавказе есть, например, целая цепочка взаимных этнотерриториальных претензий живущих там народов. Нет иного способа найти решение этих проблем, кроме как собрать в одном месте влиятельных представителей заинтересованных этнических групп и предложить им сообща искать выход. Не факт, что получится, и уж точно не с первого раза, но игра стоит свеч.

Любая площадка, на которой люди смогут хотя бы просто выговаривать накопившиеся проблемы, -- уже достижение в ситуации, когда молодежь, отчаявшись быть услышанной, во многих случаях предпочитает «уйти в лес», то есть к боевикам. Любой совет для Кавказа -- это хорошо, если только он не является попыткой воспроизвести этнографический музей и не имитация диалога, в которую успели превратиться многие общественно-консультативные органы, созданные за последние годы северокавказскими региональными властями. Оживит ли президентская идея диалог общества с властью в горных республиках, зависит от того, как Александр Хлопонин спроектирует два совета, которые предложил создать президент Медведев: как живописное собрание бородатых пожилых людей или как реальный форум кавказской общественности. Второго на Кавказе жаждут и ждут, а первое скорее всего станет ненужной тратой бюджетных денег, без которой можно было бы и обойтись.

К счастью, президент запомнил не только «советскую» часть своего совещания с правозащитниками. Одновременно он поручил полпреду в СКФО Александру Хлопонину и министру внутренних дел Рашиду Нургалиеву оптимизировать число и режим работы блокпостов на Северном Кавказе. Несмотря на то что вопрос о блокпостах многократно поднимался не только правозащитниками, но и очень влиятельными политиками ранга Рамзана Кадырова, эти заграждения по-прежнему делают некоторые административные границы внутри СКФО похожими на государственные рубежи отдельных феодальных княжеств. При этом вклад в дело борьбы с террористами блокпосты вносят минимальный: нет такого поста, который нельзя было бы миновать без очереди и проверки документов за небольшую сумму в рублях. Понятно, что никакой общественный совет решить проблему такого рода не в состоянии, он может только поставить ее «на вид». Для решения нужна твердая воля главы государства.