1 июня 2010 года на саммите Россия--ЕС в Ростове сторонам в очередной раз не удалось договориться по визовым вопросам. В конце мая исполнилось десять лет с момента принятия в 2000 году на саммите РФ--ЕС совместного заявления, имевшего особое значение для Калининградской области. «Мы подтверждаем готовность обсуждать по согласованной схеме... последствия будущего расширения ЕС для торгово-экономических интересов России, включая особые проблемы Калининградской области», -- сказано в принятом участниками саммита десятилетней давности заявлении. С этого момента был дан старт непростым переговорам, призванным минимизировать негативные последствия расширения ЕС для Калининградской области. Главным камнем преткновения оказалась позиция Литвы.

Упрощенное понимание проблемы

В июле 2002 года специальным представителем президента РФ по проблемам Калининградской области, связанным с расширением ЕС, был назначен Дмитрий Рогозин, впоследствии возглавивший постпредство РФ при НАТО. С литовской стороны был предпринят ответный шаг -- аналогичную должность получил Гедиминас Киркилас, впоследствии ставший министром обороны, а затем и премьер-министром Литвы.

По мнению Гедиминаса Киркиласа, в Литве не все поддерживали необходимость учитывать калининградский аспект при вступлении страны в ЕС: «Откровенно говоря, были разные мнения, в том числе и крайние: тут ничего не надо делать, это нам помешает вступить в Европейский союз, проблемы мы не решим, а калининградский транзит пусть решают сами, ездят через Польшу».

В переговорах по калининградскому вопросу Россия первоначально заняла «принципиально жесткую» позицию -- в 2002 году президент РФ Владимир Путин заявил, что считает неприемлемым введение визового режима для жителей Калининградской области и россиян, посещающих ее. По мнению Антанаса Валиониса (министр иностранных дел Литвы в 2000--2006 годах, в настоящее время посол Литвы в Латвии), российская дипломатия пыталась напрямую договариваться с ЕС, игнорируя официальный Вильнюс: «Тогда господину Иванову (Игорь Иванов, в то время министр иностранных дел РФ. -- Ред.) и господину Рогозину казалось, что легче будет нам выкручивать руки, если переговоры станут вести не Россия с Литвой, а Россия с Евросоюзом. Это было сделано по той же причине, по какой и сейчас -- якобы мы больны антисоветизмом, боимся России и поэтому ей легче договориться с большими союзниками, нежели с нами. Но тут вопрос уж очень чувствительный. Говорить о территории Литвы без самой Литвы? Мы заявили об этом очень твердо».

В результате идея российской стороны о неприемлемости визового режима для калининградцев не нашла поддержки в Евросоюзе. «Россия не хотела виз. Требования Шенгена, ЕС -- должен быть контроль. Мы рассматривали разные варианты. Я сам лично ездил в Калифорнию, смотрел, как работает граница с Мексикой, пытались искать электронные технологии для калининградского случая. Но в итоге сошлись на компромиссном решении -- упрощенный транзитный документ», -- вспоминает г-н Киркилас.

По итогам саммита РФ--ЕС в ноябре 2002 года было принято решение, согласно которому вводился механизм упрощенного транзитного документа. Предложенный тогда механизм калининградского транзита действует и по сей день, причем из средств Евросоюза Литва получает помощь на его реализацию. «Сначала три года мы получали по 15 млн евро, а потом договорились по 17 млн евро в год», -- говорит г-н Валионис.

Впоследствии Литва, вступившая в ЕС и в Шенген, ужесточила правила выдачи виз для жителей Калининградской области, введя плату, требуя приглашения, установив ограничения по количеству и продолжительности поездок, что снизило интенсивность контактов на межрегиональном уровне. При этом ведутся переговоры по механизму малого приграничного движения, который предоставил бы определенные льготы в перемещении жителям 30--50-километровой зоны по обе стороны границы. Хотя предложенный вариант не удовлетворяет калининградские власти, руководство Литвы продолжает настаивать на его реализации. «Визовых преференций в шенгенском пространстве без согласия всех его членов быть не может. В Калининградской области может применяться режим малого приграничного движения. Безвизовый режим не такая краткосрочная перспектива, как этого хотелось бы, наверное, калининградцам», -- считает замминистра иностранных дел Литвы Эвалдас Игнатавичус.

Кроме того, не без участия Литвы забвению предана и инициатива строительства железнодорожной ветки высокоскоростного поезда из Калининграда в «большую» Россию (Москва, Санкт-Петербург), для проезда на котором не потребовались бы визы. «Это была хорошая идея. Но Россия расценивала такой поезд как коридор с пломбированными вагонами, на станциях -- автоматчики. Это шоу, которое никому не нужно. Мы сказали: поезду -- да. В Европе есть поезда, которые под 300 километров в час ездят. Но он должен останавливаться в Вильнюсе, чтобы люди с визами могли выйти. Чтобы он не был туннелеобразным, замкнутым. Мы не смотрим на транзит как на угрозу со стороны нелегалов из России. Скорее, нелегалы из третьих стран создают какую-то опасность. А потом Россия потеряла интерес, так как этот поезд останавливается», -- считает Анатанас Валионис. У Гедиминаса Киркиласа иная точка зрения на причину, по которой от создания высокоскоростного поезда решили отказаться: «Сделать это очень сложно. Во-первых, это миллиардные инвестиции. Во-вторых, наша дорога имеет очень много поворотов. А почему много поворотов? Есть предположение, что когда здесь немецкие инженеры строили дорогу, то особенно много строителям платили именно за повороты. С тех времен дорога, хоть немного и модернизировалось, но осталась в том же виде. Средняя скорость -- 60 километров в час. ЕС говорил, что надо 160--180 километров. Технически это невозможно».

С формулировкой «Россия потеряла интерес» согласен и один из основных российских переговорщиков по калининградскому вопросу на тот момент -- Дмитрий Рогозин: «После того как калининградский вопрос был оставлен уже без особого внимания с нашей стороны и стал рутинным, из согласованного в ноябре 2002 года документа выпали чрезвычайно важные моменты. В частности, я согласовал тогда вопрос строительства скоростного безвизового безостановочного поезда из Калининграда в Москву и Санкт-Петербург. Европейцы предложили в течение 2004--2005 годов провести технико-экономическое обоснование, чтобы решить вопрос с выделением средств. В итоге потом никому особо это не было нужно. Боюсь, что и в России потеряли к этому вопросу интерес, поскольку политический накал уже спал. Я очень жалею об этом, считаю ошибкой. Этого нельзя было упускать. Это был шанс использовать калининградскую ситуацию для создания системы скоростных поездов по всей Прибалтике, использовать калининградский регион как транзитный и зарабатывать на этом деньги».

Если и были надежды, что Россия добьется для жителей Калининградской области отмены виз, то они не оправдались. Впрочем, помня о настроениях определенной части литовского истеблишмента, ход переговоров, думается, мог бы оказаться еще более сложным, если бы в их основу легла радикальная точка зрения.

Подозрения и стереотипы

Калининградский аспект российско-литовских отношений, поднятый на самый высокий политический уровень в начале 2000-х годов в связи с расширением Евросоюза, оставался таким еще некоторое время. В своей внешнеполитической риторике Литва стала называть себя чуть ли не адвокатом Калининградской области, предлагая самому западному российскому региону более активно сотрудничать с Евросоюзом.

Литва всячески отмечала, что осуществляет активное и разностороннее сотрудничество с Калининградской областью. Созданы и действуют несколько переговорных «площадок» -- Совет по долгосрочному сотрудничеству между регионами Литовской Республики и Калининградской областью РФ, форум парламентариев Литвы и Калининградской области, Ассоциация академических учреждений и неправительственных организаций Литвы и Калининградской области. Органы местного самоуправления Литвы и Калининградской области сотрудничают в четырех еврорегионах («Неман», «Балтика», «Сауле», «Шешупе»). Литовские приграничные области и основные города заключили двусторонние соглашения о сотрудничестве с партнерами в Калининградской области. «Наша цель -- органическое приобщение Калининградской области к Европе, ее -- а одновременно и всей России -- открытость для евроатлантического сотрудничества. Мы должны превратить политику европейского соседства в действенную меру по интеграции этих стран в Европу. В этой области наша политика расширения и оказания помощи еще не выполняет той роли, которую она могла бы выполнять», -- заявлял г-н Валионис в бытность главой МИД Литвы.

В сентябре 2004 года сейм Литвы принял резолюцию о сотрудничестве с Калининградской областью. Это было сделано во время парламентской кампании. Калининградский аспект тогда использовался как часть общей риторики по отношению к России. Настроения были «взвинчены» импичментом тогдашнему президенту Роландасу Паксасу (впоследствии «руку Москвы» находили и в действиях других литовских политиков -- например, Виктора Успасских). В резолюции было сказано, что Литва категорически отклоняет любые усилия по созданию коридора транзита лиц и товаров между Калининградской областью и остальной частью России через территорию Евросоюза и выражает несогласие с меморандумом, представленным РФ в мае 2003 года, согласно которому калининградский транзит осуществлялся бы в соответствии с внутренним законодательством России и считался бы внутренним транзитом России, а также с объявленными Россией в июне 2004 года предложениями относительно безвизового поезда. Там также указывалось, что неспособность Калининградской области приспособиться к динамичному развитию региона со временем может стать источником социальной и политической напряженности.

Декларируемый Литвой курс на «поощрение открытости Калининградской области по отношению к Европе», видимо, призван был донести до населения региона, что Москва такой открытости не хочет. Это не могло не вызвать негативную реакцию со стороны России. «Неоднократно приходилось слышать заявления литовских представителей о том значении, которое в Литве придается понятию суверенитета. Видимо, однако, за другими странами право на заботу об обеспечении своего суверенитета литовские парламентарии не признают. Иначе как объяснить содержащийся в резолюции сейма тезис о том, что Россия должна разделить ответственность за будущее Калининградской области с Европейским союзом, а также выраженное в ней «несогласие с меморандумом, представленным Российской Федерацией Европейской комиссии в мае 2004 года» по вопросам калининградского транзита... Оставляем на совести литовских парламентариев заявление о том, что «точка зрения России на развитие Калининградской области... не позволяет по существу решать проблемы социального и экономического развития области», -- прокомментировал тогда МИД России заявление литовского парламента.

Г-н Киркилас подтверждает, что в те годы со стороны Литвы была заинтересованность в интенсификации отношений с Калининградом, хотя он не склонен усматривать в этом какой-либо тайный смысл: «Если в Москве будут думать, что программы с ЕС приводят к сепаратизму в Калининградской области, то мне смешно это слышать. Это выдуманная политическая опасность. Регион может стать пилотным в том плане, что он может развиваться быстрее. Как, например, в Китае отдельные регионы живут по иным правилам. Россия большая, я не думаю, что возможно иметь одинаковую политику для всех регионов». По его мнению, Литва не была и не будет заинтересована в будущем Калининградской области в том виде, в каком это предлагалось, в частности, отдельными немецкими политиками в рамках создания литовско-российско-польского еврорегиона, который географически соответствовал бы исторической области Восточной Пруссии: «Литва и в советское время отказалась от Калининграда, хотя исторически это трудно подтвердить. Претендентов на Калининград не вижу и сейчас. Эта идея не имеет последователей».

Тем не менее в Литве рассматривались и рассматриваются разные варианты будущего Калининградской области, несмотря на любые официальные заявления. В этом смысле весьма показательна точка зрения нынешнего советника премьер-министра по политическим вопросам Виргиса Валентинавичуса: «Калининградская область тесно связана с Россией, дезинтеграция в ближайшее время невозможна. Я не верю, что может быть какая-то особая политика Литвы по отношению к Калининграду, которая отличалась бы от политики по отношению к России в целом. Есть региональное сотрудничество, региональные вопросы, такие, как ваши планы по строительству АЭС. Но все серьезные вещи решаются в Москве. И Литва во всех вопросах по Калининградской области будет иметь дело с Кремлем».

Интенсификация контактов Литвы с Калининградской областью «споткнулась» о 750-летний юбилей основания столицы самого западного региона РФ, который Россия широко отмечала. На праздничные мероприятия, на которых присутствовали первые лица России, Германии и Франции, не были приглашены руководители соседних государств -- Литвы и Польши. Официальный Вильнюс (равно как и Варшава) воспринял это весьма эмоционально, что было оценено западной прессой как «дипломатический скандал». Находясь в Калининграде, президент России Владимир Путин назвал юбилейные торжества «исключительно внутриполитическим российским мероприятием».

Улучшения отношений с Россией через активизацию диалога с Калининградской областью пытался добиться Вигаудас Ушацкас, получив пост министра иностранных дел Литвы. Интенсификация контактов на калининградском направлении, предпринятая Литвой с подачи г-на Ушацкаса, в основном свелась к обсуждению договора о малом приграничном движении, подписание которого, планировавшееся на начало 2010 года, отложено. Как и до 2005 года Литва вновь стала называть себя «адвокатом Калининградской области», предлагая то, чего хотят многие в регионе, и одновременно то, чего Литва дать не в состоянии, -- безвизовый режим. Г-н Ушацкас заявлял, что Литва будет настаивать на переходе именно к такому режиму поездок, за что, кстати, неоднократно критиковался литовскими консерваторами.

В результате в апреле 2010 года Литва, по определению главы МИД России Сергея Лаврова, «уклонилась» от подписания совместного с РФ и Польшей обращения к руководству комиссии европейских сообществ по поводу перспектив либерализации визового режима для калининградцев.

Калининградский аспект в Балтийском регионе

Знаковым событием для отношений России и Литвы стала встреча премьер-министра РФ Владимира Путина с президентом Далей Грибаускайте, состоявшаяся 10 февраля 2010 года на «нейтральной» территории -- в Хельсинки. Ключевым вопросом, обсуждавшимся в ходе встречи, стало строительство Балтийской атомной станции в Калининградской области. Литовский лидер ответила отказом на предложение российского премьера участвовать в строительстве Балтийской АЭС.

Между тем вполне очевидно, что именно Балтийская АЭС способна стать проектом, который не только существенно повысит роль Калининградской области, но и по-новому расставит акценты в экономическом сотрудничестве в рамках Балтийского региона в целом. Литовские политики не скрывают своего раздражения из-за того, что их страна проигрывает эту «ядерную гонку» по сравнению с Россией. «К моему сожалению, Россия идет впереди, а мы потеряли время, и теперь у нас нет партнеров. Тогда с трудом в это верилось, но сейчас очевидно, что калининградская станция -- это не пиар-акция, положение этого региона открывает возможности для экспорта энергии», -- полагает Гедиминас Киркилас.

Ряд экспертов считают, что Литве с точки зрения интересов ее энергетической безопасности был бы невыгоден более активный энергетический диалог Калининградской области с Польшей (например, соединение электрических сетей и возможности Польши импортировать избыточную электроэнергию из Калининграда).

Судя по всему, главным иностранным партнером по строительству Балтийской АЭС станет итальянский Enel. Россия получит возможность зайти на европейский рынок, заявив проект Балтийской АЭС как итальянский (а значит, соответствующий всем требованиям Европейского союза). А самый западный российский регион не только полностью закроет собственные энергопотребности (они не столь велики даже в потенциале, чтобы строить АЭС мощностью в 2,3 ГВт лишь для себя), но и получит возможность для энергоэкспорта. Учитывая, что 49% в совместном предприятии по управлению БАЭС может принадлежать Италии, это заставляет по-новому взглянуть на «энергетическую геополитику» в рамках региона Балтийского моря. Теперь, если та же Литва будет испытывать проблемы из-за энергодефицита и ей придется покупать энергию в Калининграде, то Вильнюсу вряд ли удастся упрекнуть Россию, будто она диктует свои условия.

Заметным событием в двусторонних отношениях стал первый за последние шесть лет визит премьер-министра Литвы в Москву -- в конце марта 2010 года Андрюса Кубилюса принял его российский коллега Владимир Путин. Вопрос развития энергетики был одним из ключевых на этой встрече. Литовский премьер подтвердил позицию президента Грибаускайте, заявив, что его страна развивает «свою» энергетику в регионе, намереваясь к середине 2010 года «уже иметь результаты международного тендера по привлечению стратегического инвестора».

Было бы ошибкой считать, что отношения Вильнюса с Москвой с приходом на президентский пост Дали Грибаускайте изменились на 180 градусов. Занять пророссийскую позицию (даже если бы такое желание и было) ей не удастся в силу обстоятельств внутриполитического свойства. Однако и присоединяться к русофобской риторике радикального крыла консерваторов лидер страны не станет -- экономические сложности заставили понять, что у Литвы есть задачи поважнее, чем с маниакальным упорством обвинять во всем Россию. Пока Литва демонстрирует готовность к разумному диалогу со своим большим соседом, и Россия не отворачивается -- на начало июня намечен визит в Вильнюс первого вице-премьера Виктора Зубкова. Между Россией и Литвой закладывается основа качественно нового сотрудничества.

Разумеется, специфика политического процесса (постоянное апеллирование к советскому прошлому) никуда в обозримой перспективе не исчезнет. В то же время для самих литовских политиков всех ориентаций постепенно, судя по всему, становится ясно, что попытки в угоду внутриполитическим интересам спекулировать «фактором России» или как частным случаем «фактором милитаризованного Калининграда» (а тем более пугать этим кого-либо) не дают желаемого эффекта. Кроме того, Литва, очевидно, не смогла справиться с возложенной на себя ролью «главного специалиста по России» -- по ряду вопросов ее позиция слишком пристрастна. Проблема «антисоветизма» не позволяет Литве (как и соседним Латвии с Эстонией) превратиться в значимого политического актора в рамках Балтийского региона. Это особенно важно, учитывая грядущее председательство Литвы в ОБСЕ (2011 год) и в ЕС (2013 год).

В этом контексте Калининградская область остается регионом, разумное сотрудничество с которым через призму взаимной выгоды, а не претензий способно принести Литве не только экономические, но и политические дивиденды.