К моменту выхода номера в печать ответ на вынесенный в подзаголовок вопрос будет уже известен, призы 63-го Каннского фестиваля объявлены в воскресенье вечером. Но независимо от того, как распределит награды жюри во главе с Тимом Бертоном, новая картина тайского режиссера Апичатпонга Вирасетакула стала одним из главных событий Канна. «Дядюшка Бунми, умеющий вспоминать свои прошлые жизни» -- это небольшое, скромное, но подлинное кинематографическое чудо, которого так не хватало современному кино.

Заглавный герой ленты страдает от почечной недостаточности и готовится к отходу в мир иной, который, судя по всему, нигде не ощущается таким реальным, как на севере Таиланда, в деревнях, откуда родом сам режиссер. Сначала в гости к умирающему приходит призрак его покойной жены. За ней появляется блудный сын, принявший обличье лесного духа -- черной обезьяны с горящими красными глазами. Удивительно, впрочем, вовсе не это, а то, что домочадцам Бунми (не говоря уже о самом продвинутом дядюшке, который легко вспоминает себя в виде буйвола или средневековой принцессы) требуется от силы секунд 10--15, чтобы привыкнуть к необычной компании. И вот уже живые и мертвые отправляются в путешествие -- на место первого рождения существа, которое много столетий спустя стало дряхлым дядюшкой с катетером.

Апичатпонг Вирасетакул принадлежит к новому поколению режиссеров, свободно курсирующих в пространстве кино, видеоарта и современного искусства. Его новая лента лишь составная часть масштабного проекта Primitive по изучению и фиксации уходящей духовной традиции. Режиссер снял фильм, а мог бы и не снять, ограничиться, например, инсталляцией на Венецианской биеннале. Поэтому от его работы не возникает очевидного ощущения кино, эмоционального потрясения или чувства сладостной гармонии. Но есть нечто не менее важное -- понимание, по каким законам живет мир, в котором есть место магии, загробной жизни и чудесам. Собственно, в этом и секрет успеха Вирасетакула. Если бы аналогичное кино было снято сегодня в христианской традиции, боюсь, оно выглядело бы трэш-комедией, а у тайца все по правде. «Мне интересно исследовать внутренности кинематографа, этой машины для путешествия вверх по реке времени, -- говорит режиссер. -- Там может обнаружиться много таинственных сил, ждущих своего часа».

Каннский фестиваль всегда славился мастерской драматургией. Организаторы умеют так сформировать программу, чтобы нужное фестивалю решение даже не надо было «продавливать», а чтобы оно само естественным образом возникло на заседании жюри. Кажется, что в этом году все обстоятельства -- отсутствие в программе нескольких ключевых имен мирового кино и не слишком хорошая форма у тех классиков, кто все же успел к Канну, -- сошлись так, чтобы обеспечить победу новому голосу. Остается узнать мнение как никогда эклектичного жюри из девяти человек, в котором европейские интеллектуалы сосуществуют с голливудскими актрисами под управлением американского нонконформиста, который давно уже научился снимать кино для всех. Если возобладают консервативные зрительские пристрастия, больше всего шансов будет у «Еще одного года» Майка Ли, «Поэзии» Ли Чан Дона и, пожалуй, «Утомленных солнцем 2» Никиты Михалкова. Если же президент фестиваля Жиль Жакоб деликатно объяснит членам жюри, что настало время подумать о будущем кино, то шансы Апичатпонга Вирасетакула и Сергея Лозницы (см. «Время новостей» от 20 мая) достаточно велики.