Экспозиция «Всегда другое искусство», что открыта в залах ММСИ на Гоголевском бульваре, замечательна по нескольким причинам. Во-первых, она позволяет увидеть новейшее искусство России в варианте краткого исторического обзора, вполне пригодного для иллюстраций общих курсов, читаемых сегодня повсеместно для ждущих встречи с прекрасным богатых дам и эдвайзеров. Во-вторых, организация самой выставки приводит к философическому выводу о том, что как бы мы ни пыжились, а полноценное восприятие contemporary art (по крайней мере отечественного) зависит от правильно выстроенного контекста, внутренней коммуникации между артефактами, которым требуется сказать друг другу что-то значительное. На новой выставке этот контекст обозначился лишь местами. Потому общение с вещами дает сбои, а все проблемы с качеством лезут на первый план.

Возможно, главной является третья причина. Любая хорошая коллекция -- автопортрет владельца. В данном случае хозяин весьма харизматичен. Виктор Бондаренко начал делать свой бизнес (имею в виду собирательство) еще с конца 80-х. Лично дружит со многими художниками. Имеет впечатляюще широкий интерес к разным коллекционным темам (в частности, в Музее Рублева представлена прекрасная коллекция икон из его собрания; обе экспозиции -- современная и древняя -- приурочены к 60-летию владельца). Сформировав свое отношение к современному искусству тогда, когда сложные многоуровневые изощренные дискурсы по поводу этого искусства еще не были выстроены (в позднесоветское время), Виктор Бондаренко привык доверять себе и видеть в работах прежде всего не концептуальную заумь, а известный формотворческий гедонизм, вкусную фактуру и интересное происшествие в сфере пластической. И вот здесь-то возникает проблемное поле.

Ходишь по торжественной анфиладе особняка на Гоголевском и видишь, к примеру, следующее: композиция Александра Косолапова с профилем Ленина, вписанным в желтую «М» Макдоналдса, плывущая на пиксели «Мона Лиза» Георгия Пузенкова, имитация рваных обрывков живописи по периметру холста с едва намеченным рисунком на белом поле Ильи Кабакова, трафаретная Спасская башня, красным по золоту, Алексея Беляева-Гинтовта, фотоколлаж с голым Куликом на коне на Красной площади, стилизация под карикатуру в «Крокодиле» с пионером и девахами на пляже Константина Звездочетова... И все в насупленных парадных интерьерах. И все в тяжелых черных рамах. И все объединено какими-то темами по аналогии с «Хаос и Космос». Закрадывается нехорошая мысль: слишком велики претензии, слишком робок ответ. По пластическому принципу и «нетленным» формулировкам такие вещи объединять очевидно нельзя. Все же современное искусство в большинстве случаев область интеллектуального проектирования, и именно на этой территории случается все самое интересное.

В сделанной же сервировке ожидания больших эстетических встреч полноценно воспринимаются работы, исследующие гравитационное поле самой картины, -- Булатова, Васильева, Шаблавина, Инфанте, Панкина... Ну и честно пробивающиеся к сущности визуальности шестидесятники уместны. А для выявления смысла собственно contemporary сборку этого собрания желательно делать другой.