В здании Общественной палаты РФ на Миусской площади открылась выставка «Российский Северный Кавказ на дороге перемен». На выставке представлены четыре десятка фотографий, которые выглядят как окно из Москвы в абсолютно иную реальность с вертикальными горными ландшафтами, удивительным бытом и поразительными лицами, даже с настоящей летающей тарелкой (в таком виде когда-то была выполнена одна из альпинистских станций на Домбае).

Это невоенный портрет Кавказа. Именно такой был очень нужен Москве после двух взрывов в метро. Впрочем, такого совпадения никто не планировал: выставка всю зиму ездила по северокавказским региональным столицам, а московское открытие выставки -- это, по сути, наоборот, ее финал.

Такие выставки редко приезжают в Москву. На память приходит большой фотопроект «Лицо кавказской национальности», который проехал почти всю страну в начале 2000-х годов. Но на той выставке были представлены не только и даже не столько актуальные фотографии, а снимки второй половины прошлого века в комплекте с этнографическими свидетельствами века позапрошлого. В 2007 году в музее и культурном центре имени Андрея Сахарова прошла выставка «Соседняя планета», которую сделала журналист «Русского репортера» Юлия Вишневецкая по итогу нескольких поездок к северу и к югу от Большого Кавказского хребта.

Название, подобранное Юлией Вишневецкой, бесспорно, подходит и для нынешней выставки, которая, кстати, сначала называлась просто «Северный Кавказ на дороге перемен». Но потом организаторы, среди которых российский фонд «Фокус-медиа», Фонд демократии ООН (UNDEF) и французская гуманитарная организация Каритас, решили, видимо, что необходимо внести в название некоторую геополитическую ясность, и добавили слово «российский».

Честно говоря, это нелишнее пояснение. Потому что обыкновенному зрителю непросто объяснить самому себе, что хмурые, подсвеченные солнцем тучи над горой Цей-лоам -- это Россия. Что старики с устремленными в вечность глазами и расселинами морщин на лицах, словно отчеканенных из металла, сидящие на годеканах в дагестанских селах, похожих одновременно на крепости, орлиные гнезда и тесные европейские города раннего Средневековья, -- на самом деле не наибы имама Шамиля, а обладатели точно таких же, как у нас, российских паспортов. Что по крайней мере некоторые из детей, играющих на зимней сельской улице в древний, как мир, волчок, через несколько лет приедут учиться в московские, астраханские и ростовские институты. Что девушки в платках и ярких платьях до земли идут к колодцу за водой с посеребренными кувшинами на плечах сегодня, а не во времена толстовского «Кавказского пленника».

Северный Кавказ идет по дороге перемен. Идут по Грозному чеченские старики на празднике в честь дня рождения пророка Мухаммада (на снимке) -- как на первомайской демонстрации. Только над стариками вместо красного кумача советских знамен -- зеленый шелк чеченских флагов с нанесенными на них черно-белыми портретами президента Рамзана Кадырова. Идут навстречу друг другу по канату над пропастью мальчик и девочка из дагестанского села Цовкра на снимке Макса Новикова -- как весь Кавказ идет сейчас по тоненькой ниточке вдоль самого края окончательной и бесповоротной пропасти всеобщей межнациональной и религиозной войны.

А мы выглядываем на них в эти иллюминаторы фотографий и в очередной раз понимаем, какая это далекая от нас жизнь, хотя идет она всего в двух часах лета от столицы. Многие на дорогу к работе в Москве больше тратят.

Глава комиссии Общественной палаты по проблемам Северного Кавказа Максим Шевченко надеется, что Кавказ все-таки вырулит на менее рискованную дорогу -- в том случае, если там будет развиваться гражданское общество, структуры которого выбьют инициативу из рук религиозных фундаменталистов. Организаторы выставки как раз сделали ее частью большого проекта развития гражданского общества на Северном Кавказе.

Перспективы пока туманны, как перевалы зимой. Но главным человеком в этих горах в любом случае будет оставаться задумчивый старик на годекане (центральная площадь, место общинного схода у народов Кавказа), вглядывающийся в вечность.