Взрывы в московском метро опять подтвердили очевидный факт: телевизор в доме давно уже перестал быть скорым поставщиком информации и дельных, необходимых в любой, особенно трагической ситуации советов. Это что-то вроде старого видеомагнитофона или нового DVD-проигрывателя, только с заранее и не нами втиснутыми в них фильмами и программами.

В метро -- кровь, покореженные вагоны, погибшие и покалеченные люди. В городе -- паника и страх. По основным каналам -- «Модный приговор» с «Контрольными закупками» да «Тайны следствия». Информационное «Время» наступает в полдень, и никакие теракты не способны поколебать этот порядок.

Говорят, в тот трагический день теленачальники ждали отмашки от еще более высоких начальников, чтобы изменить сетку вещания. Но ведь и потом, уже в день траура, телевизионная жизнь катилась по накатанной колее. Все та же реклама на одноименном стране канале. По-прежнему известная спортсменка навязчиво предлагала изучать историю ее побед, а не историю эпиляций.

Впрочем, когда появились на экране и кадры событий, и комментаторы, и даже ток-шоу о том, что случилось, ощущение, что смотришь все это в подготовленной заранее записи, а не прямо здесь и сейчас, не покидало. Никаких спонтанных реакций, живого волнения, неожиданных сообщений и пусть спорных, но нетривиальных размышлений.

Привычную сетку однообразного и со всех сторон просчитанного телевещания порвал фильм Анджея Вайды «Катынь», внезапно показанный на «Культуре». Уже десять с лишним лет, как открыты документы об одном из самых страшных злодеяний сталинского режима, и более двух лет, как снял свой великий фильм классик мирового кино Анджей Вайда, но телевидение только сейчас решилось показать его людям. Каковы бы ни были мотивы этого поступка, скажем спасибо, что это все-таки произошло. Конечно, такой революционный показ пришлось сопроводить постным и скучным обсуждением с участием тех, кому дозволено обсуждать, где старательно стесывались все острые углы, но все же главное, что «Катынь» хотя бы малая часть телезрителей успела увидеть.

«Большим» каналам, само собой, не до таких серьезных тем. Там свои события: Якубович пересел в кресло Диброва, чтобы дать ему возможность попытаться стать миллионером. Развалившись в креслах, два лоснящихся человека с упоением переливают из пустого в порожнее. Это их основное и любимое занятие. Неизъяснима и необъяснима страсть телевидения к пустозвонству. Заплетая поток слов в бесконечные «макраме», Дмитрий Дибров по-прежнему всюду -- от телевизионных студий чуть ли всех каналов до аргентинских прерий. Дает рекомендации в «Жестоких играх» на «Первом»: «Утопите свою скованность и страхи в аргентинской грязи». Дельный совет. В нашей можно и утонуть.