Толпу как психологический феномен начали изучать еще в XIX веке. Уже тогда француз Ле Бон сформулировал главное, что можно о ней сказать: «Сознательная личность исчезает... Образуется коллективная душа... Интеллектуальные способности индивидов исчезают, и берут верх бессознательные качества. В толпе может происходить накопление только глупости, а не ума».

Феномен толпы так же стар, как и само человечество. Дионисийские праздники, крестовые походы, европейские флагелланты и русские «хлысты», карнавалы, кликушество, монастырские истерики... Наконец, ХХ век принес фашизм, шоу-бизнес, футбольные страсти и тоталитарные секты. Все это так называемые массовые явления, объединенные тем, что их участники буквально перестают соображать. Мы сами недавно видели, как «берут верх бессознательные качества» и как ведет себя, вырвавшись на волю, жутковатая «коллективная душа». На Манежной площади, после проигранного футбольного матча.

О феномене толпы рассказывает профессор Анатолий ЖУРАВЛЕВ, исполняющий обязанности директора Института психологии РАН.

-- Анатолий Лактионович, сколько человек -- это толпа?

-- Толпа не может определяться количеством, она определяется специфическими признаками. Первый заключается в том, что люди должны находиться на таком близком расстоянии, в таком тесном физическом контакте, чтобы входить в персональные пространства друг друга. У каждого есть некоторое пространство, в которое он не пускает другого человека, даже близкого. Так вот, в толпах люди входят в персональные пространства друг друга, создавая психологический дискомфорт.

Мы можем ехать в метро или в битком набитом автобусе, прижавшись друг к другу, но мы не осознаем этого -- привыкли. А вот когда посторонние люди входят в персональное пространство, всегда возникает психическое напряжение. И толпы характеризуются повышенным психическим напряжением из-за дискомфорта, создаваемого большим скоплением людей. Вот это один из признаков толпы -- высокая степень контактности и высокое напряжение из-за нарушения персональных пространств.

-- Хорошо, а все-таки при каком количестве людей наиболее вероятно проявление феномена толпы?

-- О количественных характеристиках можно говорить лишь условно. Так называемая малая группа -- это до 25--30 человек. Группа средних размеров -- до 100--150 человек. После этого начинаются феномены большой социальной группы. Эффекты толпы возникают, как правило, в скоплениях, превышающих 120--150 человек. Среди специфичных эффектов толпы наряду с высокой контактностью, порождающей психическое напряжение, -- повышенное эмоциональное возбуждение. В толпах люди не сохраняют спокойствие, они неуравновешенны.

-- Потому что им тесно, они сжаты?

-- Не только. Толпы, как правило, собираются по какому-то поводу, а повод всегда бывает эмоционально насыщенным -- угроза, нечто необычное, интересное, значимое. Поэтому люди в толпе находятся в состоянии повышенного эмоционального возбуждения. Очень важный феномен -- то, что отдельные члены толпы выражают это возбуждение более интенсивно и заражают других. Одним из очень серьезных механизмов, без которого толпы нет, является механизм психического заражения, когда психическое состояние и формы поведения одного человека передаются другому. Один начинает говорить повышенным тоном -- и другие, один кричит -- и другие, один машет руками -- и другие. И в какие-то моменты начинают вести себя одинаково. Обратите внимание на подростков на концертах. Все они сначала ведут себя по-разному -- двигаются, танцуют каждый по-своему. А через 30--40 минут они уже прыгают, кричат и машут руками одинаково.

-- Почему происходит это заражение?

-- Понимаете, психологи до конца этого не объяснили. Ясно, что это не подражание, механизм другой. Подражая, мы смотрим на образец, начинаем сознательно повторять и подстраиваться. Психическое заражение имеет другую природу. Оно передается автоматически, непроизвольно. То есть мне кажется, что это я так себя веду, что это от меня, а на самом деле это идет не от меня, а от других. Это навязанные формы поведения.

-- Но толпа ведь не всегда в одном состоянии, она, как живое существо, развивается во времени и в пространстве. Зарождается... и что дальше?

-- Безусловно, толпа имеет определенные стадии развития, на каждой из которых меняются ее характеристики. Закономерность в том, что она из пассивного обязательно перейдет в активное состояние, которое характеризуется готовностью группы к совместным действиям. Толпа не может быть всегда пассивной. Эмоциональное возбуждение и психическое напряжение нарастают, люди хотят что-то делать, остается им только подсказать, показать, что делать, остается их лишь подтолкнуть.

-- Так вот почему говорят, что толпа подвержена разным влияниям.

-- Очень подвержена. Активная, взбудораженная, готовая к действиям толпа легко становится агрессивной.

-- А почему обязательно агрессия? Почему толпа не идет, к примеру, сажать цветочки?

-- А вот почему. Продолжительное переживание напряжения, которое называется аккумуляцией, не выдерживается. Обязательно должна быть разрядка, снятие напряжения. И формы снятия могут быть разными.

-- То есть не обязательно агрессия?

-- Не обязательно. Самый простой способ снять напряжение -- выйти из толпы.

-- Да как же выйти, если человек уже «втянулся», «заразился», проникся целями толпы? Ему же не захочется уходить.

-- Выйти из толпы можно, когда она находится в пассивной стадии или же на каких-то первоначальных стадиях активного состояния. Но на определенном этапе человека действительно уже не вырвешь из толпы. Он не пойдет, ему хочется быть в толпе и довести дело до конца, что-то совершить. Действие -- это снятие напряжения. Люди накапливали напряжение -- они должны его обязательно снять. Но здесь, я подчеркну, очень серьезным фактором является расстояние между людьми. Дистанцировать людей друг от друга (это еще называется «рассеять толпу») -- и психическое напряжение само начнет спадать.

-- Все-таки мне не очень верится в то, что в толпе я тоже буду как все...

-- Есть оперативные записи людей в толпе. Так вот, они при просмотре не понимают, почему они так себя вели. Но каждому психологу это понятно: они вели себя по законам толпы. И это имеет защитную, приспособительную функцию.

-- Иначе сомнут?

-- Конечно! Вести себя не как все -- физически опасно. Если ты зазевался и просто наблюдаешь за толпой, когда она что-то громит, то и тебя могут уложить. Если ты не бьешь, то сам можешь пострадать.

Еще об одном я хотел бы сказать. Один из эффектов толпы -- так называемая мобилизация, увеличение и физической, и психической активности человека. Человек в толпе становится сильнее.

-- Может быть, это причина того, что некоторые люди с удовольствием собираются в толпы -- приятно ж чувствовать себя сильным.

-- Нужно вам сказать, что те вещи, которые человек может сделать в толпе -- это когда вдвоем переворачивают тяжелую машину, -- вне толпы он никогда не повторит. Никогда на следственном эксперименте он не вырвет дерево и не выломает прут. Это эффект толпы -- мобилизация. И потом, в толпе человек чувствует себя «включенным», он защищен, он среди всех.

-- Скажите, а у него возникает ощущение «мы», «наши», «свои», хотя он видит своих соседей впервые в жизни?

-- Безусловно. У психологов это называется чувством «мы». Мы -- группа, мы -- сила, хотя они друг друга и не знают. Это чисто психологический эффект. Интенсивность этих эффектов может быть различной, она же, понимаете, подогревается, усиливается за счет значимости события, которое собрало толпу.

-- О, так на этих эффектах, наверное, держится армия? Наверное, и военный героизм пехоты подпитывается ими?

-- Конечно! Ну а степень возбуждения определяется значимостью события, вокруг которого собралась толпа. И чем выше значимость события -- а ее можно повысить искусственно, -- тем острее переживается неудача. Пример -- матч с Японией. Значимость этого события повышалась искусственно. Фон был такой: этот чемпионат важен для страны, наши ребята должны достойно выступить, и они могут выступить достойно. Понимаете, через СМИ создавалась иллюзия, что у нас сильная команда, что ребята могут побеждать на мировом уровне, хотя весь последний год ни одна встреча не заканчивалась нормально. Профессиональные люди, футбольные эксперты, давали вполне адекватные оценки, но вмешалась политика. Она вмешивается в спорт повсюду. С помощью спорта, в частности футбола, решаются многие политические задачи -- и связанные с приобретением популярности политиков, и многие другие. А когда вмешивается политика, это создает всегда особую остроту события. Конечно, за счет нашего участия в чемпионате хотели повысить, как говорят социальные психологи, уровень нашей позитивной социальной идентичности.

-- В смысле -- а зато мы в футбол играть умеем?

-- В последние 10--15 лет на уровне всей страны мы терпели неудачи, и вот на этом фоне надо было дать что-то людям, чтобы они могли себя позитивно идентифицировать со своей страной, со своим обществом. Это нормально и правильно, но для этого нужны основания. Надо было прогнозировать: а если речь идет о непрофессиональной, неподготовленной команде, то во что это выльется? Вместо позитивной идентификации мы можем получить возмущение. Это приводит к остроте переживания тех неудач, которые могли бы закончиться чем? Тем, что будут говорить «а когда мы удачно выступали»? Да никогда. Чем же тут возмущаться? Да нечем.

-- В начале нашего разговора вы сказали, что толпа быстро выдвигает наиболее активных. Кто эти активные товарищи?

-- Скажем так: это те, кто наиболее сильно влияет на других, они -- источник заражения. К сожалению, чтобы толпа пришла в возбужденное состояние, их нужно очень мало. Английские психологи приводят такие цифры: для молодежных групп это 1--1,5 процента.

-- У разных народов разные представления о личном пространстве -- у кого-то оно больше, у кого-то меньше. Влияет ли это обстоятельство на поведение толп в разных странах? Законы, по которым живут толпы по всему миру, одни и те же или разные?

-- Вы знаете, в поведении толп очень много общего, в том числе в поведении болельщиков. Но все-таки так называемые характеристики этнокультуры могут, конечно, проявляться специфическим образом. Например, известно, что самые жестокие болельщики -- английские.

-- Казалось бы...

-- Да! А для психолога это нормальная вещь, и вот почему. Консервативное общество с глубокими традициями, где очень много условностей, так называемое чопорное общество, где перед вами могут положить четыре ложки, четыре вилки, и только в определенной последовательности вы должны их использовать. Условностей много, человек сжат. Социальных регуляторов чрезвычайно много. И аккумуляция напряжения неизбежна. Оно накапливается и у болельщиков вырывается в такие беспорядки, в такие жестокости... Английских болельщиков боятся во всем мире.

-- Последний, практический вопрос. Как быть человеку, на которого идет толпа? Вот от собаки, говорят, нельзя убегать -- это ее только разозлит. А от толпы?

-- Уход. Нужно уйти из пространства толпы, дистанцироваться. Бежать не обязательно. А вот договариваться -- бесполезно. Это могут только профессионально обученные люди, когда один профессионал может положить 70 человек беснующихся. Есть такие люди. Великолепное описание толпы оставила Мария Бочкарева, женщина-солдат, в своей книге «Яшка». Выросшая в бедной крестьянской семье, она переоделась мужчиной, ушла на фронт и провела в окопах всю первую мировую и гражданскую (в 1920 году ее расстреляли чекисты).

Дело было в 1917 году, на русско-немецком фронте. Солдатский митинг превратился в нечто чудовищное. «Наконец волна разбушевавшихся солдат докатилась до штаба. Слышались крики и вопли. На какую-то секунду все мы замерли в тревоге. Но тут полковник Белоногов заявил, что выйдет к солдатам и попытается их урезонить. У полковника был тихий голос и доброе сердце. Он никогда не допускал фамильярности даже в обращении со своим ординарцем. Когда он однажды подал рапорт о переводе его в другую часть, солдаты упросили начальство не отпускать его». Дальше Бочкарева пишет, что Белоногов спокойно вышел на крыльцо и начал увещевать солдат. «Ребята, ну что вы делаете? Образумьтесь и вспомните о своем долге», -- говорил он. Кончилось это плохо. «Внезапно кто-то выбил из-под ног полковника табурет. В следующую секунду сотня солдат обрушилась и безжалостно растоптала тяжелыми сапогами этого благородного человека. Несколько тысяч человек превратились в зверей. Покачиваясь, словно пьяные, они вышибали последние признаки жизни из своей жертвы».

Тогда на крыльцо вышла сама Бочкарева. Ее речь была очень эмоциональной, в отличие от спокойной речи погибшего. Она рвала на себе гимнастерку и кричала: «Мерзавцы! Можете убить меня! Кто спасал ваши шкуры под огнем? Зачем вы убили его?» Инициатива была перехвачена. «Воздух наполнился горестными криками. Многие в толпе заплакали». Зашла речь о том, что полковника нужно похоронить со всеми воинскими почестями. В толпе нашлись добровольцы, готовые взять на себя изготовление гроба и венков, рытье могилы и проч. «Несколько тысяч солдат, таких смиренных и послушных, с еще не высохшими на слезах щеками, казались стадом заблудших овец. Подавленные скорбью, солдаты стояли притихшие, изредка обмениваясь словами сожаления о случившемся». На похоронах офицера все рыдали и молились. «Все это представлялось невероятным, но тем не менее это было так», -- заключает Бочкарева.

Акоп Назаретян: «В социальных несчастьях чаще всего виновата глупость, а не злодейство»

Профессор Акоп Назаретян, автор книги «Психология стихийного массового поведения», поездил по миру и видел, как ведут себя толпы на самых горячих континентах. Никакой, говорит он, особой разницы между народами нет.

-- Акоп Погосович, не верится, что в толпе все люди ведут себя одинаково. А интеллект, культура? Неужто и академики, поддавшись психическому заражению, будут безобразничать, как футбольные болельщики?

-- Есть такое понятие -- география толпы. Если посмотреть на агрессивную толпу сверху, то видно, что она разнородна. У нее есть более плотное ядро, где взаимное заражение гораздо мощнее, и есть периферия. Так, толпа погромщиков делится на сравнительно небольшое число тех, кто убивает и насилует, тех, кто поддерживает их криками и улюлюканьем, и тех, кто поддерживает, но не так активно, и, наконец, тех, кто просто смотрит. Что касается академиков... Опыт показывает, что в толпе психическое заражение действует на каждого. Правда, у людей интеллектуально более развитых и более адаптированных к городской культуре склонность к образованию случайных толп меньше. К тому же если человек знает закономерности поведения толпы, он может удержаться от каких-то действий.

-- И что, механизм психического заражения на него не подействует?

-- Подействует. Но человек сможет ему противостоять, даже противодействовать толпе... А если профессионал внедряется в толпу с манипулятивной задачей -- переориентировать внимание толпы, изменить ее состояние, -- то он способен и свое психологическое возбуждение, и возбуждение толпы направить в нужное русло.... Но это -- при соответствующей подготовке. А просто так даже академику будет очень трудно сопротивляться эмоциональному окружению. Если он не психолог.

Знаете, сейчас начали говорить, что надо было бы нагнать на Манежную побольше милиции с автоматами. Это нелепые разговоры. Забывают, что это наши дети были там, на Манежной. Ну не мои, не ваши, так соседские... И ОМОН -- это не дело. К таким массовым мероприятиям нужно готовиться. Для того и нужна психология, чтобы не было физического насилия. Ведь существуют приемы работы с толпой! В 70--80-е годы московские психологи обучали этим приемам левых политиков от Португалии до Чили. А теперь вдруг оказывается, что в Москве никто не может подсказать, что делать. Это называется «нет пророка в своем отечестве».

-- Акоп Погосович, склонность к агрессивным действиям в толпе -- она у разных народов разная?

-- На эту склонность будет влиять уровень критичности мышления, но тем не менее в самых разных странах... У меня не так много знакомых шотландцев, но обычно это бесцветные глаза, неэмоциональная речь. Я на них смотрю и думаю, как же это во время футбольных матчей они кусают полицейских собак и творят черт-те что? Не итальянцы, не испанцы, а англичане оказываются самыми что ни на есть хулиганами. И оказывается, что уровень культуры...

-- Не мешает?

-- Не мешает... Понимаете, толпа -- это эволюционная регрессия, когда оживают самые низшие слои вашей психики. Чем глубже мы уходим в историю, тем меньше различия между культурами. И тем меньше различий нужно для того, чтобы возбудить взаимную ненависть. Поэтому и сейчас в состоянии аффекта различия между толпами русских, африканцев, французов или китайцев стремятся к нулю. Если уж озверевшие якобинцы в «гуманной» Франции ловили беременных аристократок, вырезали плод из чрева, нанизывали на штыки и расхаживали по Парижу... Даже большевики, кажется, до такого не додумались.

Кстати, много ситуаций, связанных с толпой, описано в раннехристианской литературе и в Библии. Когда Иисус Христос выгоняет из храма менял, то это типичное поведение агрессивной толпы. Это то же самое, что делают сейчас на рынках. Но это одухотворено идеей и облагорожено тем, что это Библия. Ранние христиане, по описаниям, устраивали такие вакханалии агрессивной толпы... В Италии существуют статуи, побитые камнями, разрушенные храмы. А женщина-философ Гипатия, которую разорвали на части христианские толпы... Все это описывалось с самых давних времен. Вообще все, что сейчас считается патологией, было вполне нормативным в какие-то другие, ранние эпохи. Например, законы преступного мира, лагеря -- это воспроизведение тех законов и норм, которые существовали в первобытных и средневековых обществах. Было вполне нормально грабить слабых. Рэкет! И тип мышления преступника -- это поздний аналог тех типов мышления, мировосприятия, которые были характерны для других эпох. Есть специальные, очень яркие сопоставительные исследования этнографов и криминалистов. Толпа -- это тот же феномен. Толпой очень легко манипулировать. Ею управлять намного проще, чем, скажем, группой. Ниже критичность, нужны более простые приемы, но этим приемам тоже нужно учиться. Иллюзия неуправляемости толпы возникает тогда, когда мы пытаемся подойти к толпе как к группе. Увещевать, пропагандировать. Я знаю трагические случаи, когда шла толпа бить каких-то политических деятелей, а те говорили: но мы же за народ, мы с вами! Их убивали. Потому что если группа деградировала в толпу, то не время пропагандировать, тут нужны другие приемы.

-- В России этим приемам учат?

-- Мы этому обучали африканцев, латиноамериканцев, азиатов, европейцев. Наших не обучали. Однако в России тоже есть люди, которые этим занимаются.

-- Где ж они? Я позвонила в ГУВД Москвы, задала вопрос о методах воздействия на толпу, а они мне сказали: девушка, с толпой невозможно работать! Она же иррациональна! Только водометы!

-- Очень плохо, что они так думают. Водометы могут иногда помочь, но своевременно включенная музыка определенного ритма может сработать лучше.

-- После событий на Манежной появилось много пугающих публикаций. Неужели действительно кто-то специально организовал тот «футбольный» погром?

-- После этих событий мне стали звонить журналисты: «Это была провокация?» Я им говорю -- нет, я не вижу признаков провокации. Было настроение агрессии, фрустрация, провокационный ролик... Я не думаю, что его запустили нарочно. Обычно версии со злодеями я рассматриваю в последнюю очередь. И в личных, и в социальных несчастьях чаще всего виновата глупость, а не злодейство... Так вот, когда агрессия нарастает, человек начинает искать врага. Японца на худой конец или негра. Это стихийное поведение. Кстати, за теми, кто бил витрины, как мне рассказывали, шли вполне благопристойные пенсионеры, смеялись и говорили: так вам и надо, буржуям.

Но журналисты очень любят манихейскую схему -- это когда любое зло имеет свой источник. Если я заболел, значит, кто-то меня проклял или сглазил. Это исходное, примитивное человеческое мышление. Манихеи спорили с блаженным Августином: имеет ли зло свой источник и всякое ли зло имеет своим источником происки дьявола. Вспомните ужасы позднего Средневековья, когда все несчастья объясняли происками ведьм и топили молодых и красивых женщин. Кстати, вы знаете, почему в России больше красивых женщин, чем в Западной Европе?

-- Что, не успели утопить?

-- В России ведьмами считали старух. А в Европе это было и у протестантов, и у католиков. Кто виноват, что идет эпидемия? Бог гневается, потому что рядом живет красивая кокетливая женщина, а мы это терпим, вместо того чтобы думать о Боге. Иудеев закапывали живьем, потом начали убивать врачей, которые говорили: идет эпидемия, не надо целовать крест. Ну, ученых погибли хоть единицы, а девочек красивых мочили сплошь... Так вот это обычная история -- найти виноватого.