Филармония завершила абонемент «Оперные шедевры» концертным исполнением редко звучащей в наших краях оперы Бизе .«Искатели жемчуга». Национальным филармоническим оркестром, на этот раз занятым в серии вместе с хором «Мастера хорового пения» Льва Конторовича, управлял итальянский дирижер Оттавио Мариино. Солисты -- все как один импортированные с престижных европейских сцен.

Заглавная звезда -- замечательная французская певица Аник Массис, однажды уже певшая в Москве с огромным успехом. Но в этот вечер у нее не все получилось. Легкий, мягкий, очень своеобразно окрашенный, с прекрасными верхами голос не вполне слушался, так что Массис дала особенно пристрастным слушателям повод говорить о «разочаровании». Хотя, по сути, она все же вытащила на себе большую часть исполнения -- совершенно особенное мастерство не силового толка, гибкость и тонкость, хотя и не в идеальной версии, приковывали к себе внимание.

Тем более что партнеры Массис были все же слабее. При всей симпатии, которую вызвал к себе, своему персонажу и своему качественному и надежному баритону артистичный и умный норвежец Ойдун Иверсен в партии Зурги, он все же не мог стать главным героем вечера. Надир (французский тенор Филипп До) оказался совсем не в форме и с партией не справился, но выстоял (такое ощущение, что речь шла именно об этом). И когда взял себя в руки в последнем акте (при очевидной психологической поддержке примы), в ансамблях его высокие ноты оставались намеком на заднем плане. Жером Варнье в партии Нурабада отработал как мог спокойно и тщательно.

Были заметны недостатки и в оркестровой работе (стилистически примерно, иногда слишком густо, пышно, грузно), и в недостаточной точности звучания хора.

Но, сказав о том, что не вполне получилось, надо сказать и о том, что было хорошо. После куда-то завалившегося первого акта дальше все словно взялись за дело, и музыка начала собираться в упругое строгое действо с красивыми подробностями и упрямой логикой пружины. Детали партитуры -- фресковый пафос тутти или сложные диалоги вокальных и оркестровых партий -- не были озвучены со стопроцентной стилистической строгостью, многое -- укрупнено, но живых глубоких красок, движения, артикуляции, способности дирижера на ходу корректировать баланс все же хватило на то, чтобы эмоционально выстроить эту пронзительно элегантную драму так, чтобы был успех. И чтобы нашли отклик не только и не столько крепкие узлы сурового сюжета в экзотическом антураже, но и замечательное сочетание мощи, тонкости, благородства и откровенной пронзительности партитуры.