Удивительные сюжеты Шекспира в изложении Эдит Несбит. -- М.: Октопус, 2010. «Удивительные сюжеты Шекспира» изданы основательно, на радость мамам и бабушкам, не брезговавшим оригинальными сочинениями британского драматурга. Твердый переплет, золотой тисненый орнамент на благородном зеленом фоне, уверенный квадратный формат. Виньетки, буквицы и подробные иллюстрации английского графика Джона Гильберта, прозванного современниками Вальтером Скоттом от рисования. Не заподозришь, что внутри всего этого великолепия скрываются проклятые школьными учителями краткие изложения.

До того как превратиться в подспорье для нерадивых школьников и двоечников-филологов, краткие изложения чувствовали себя уверенно и достойно в библиотеке для самых маленьких. Например, «Путешествия Гулливера» для детей ограничивались двумя наименее сатирическими островами. Пересказы вводят читателя с младых ногтей в курс мировой культуры, не требуя при этом от него невозможного вроде чтения громоздких гекзаметров. Свифт, Гомер и Рабле попадали во внутреннюю топографию ребенка вместе с кленами соседнего парка. Предполагалось, что, встретив старых знакомцев в будущем, ребенок не испугается.

«Удивительные сюжеты» -- классика педагогического жанра. Пьесы Вильяма Шекспира пересказала английская писательница Эдит Несбит, начинавшая литературную деятельность на рубеже веков социалистическими сочинениями, но вовремя переключившаяся на детские повести. О влиянии Несбит на свои произведения писали Клайв Льюис и Муркок. Мэри Поппинс и Гарри Поттер были придуманы ее увлеченными читательницами. На русский язык, однако, книги известнейшей сказочницы переводились нечасто. Из сорока написанных ею оригинальных произведений в России регулярно переиздавались лишь три.

Шекспировские трагедии в изложении Эдит Несбит выглядят несколько куце, зато комедии с их извилистыми перипетиями превращаются в увлекательные сказочные истории. Несбит не злоупотребляет своей ролью посредника и нечасто позволяет себе говорить в голос. Знакомого с сюжетами взрослого позабавят интонации ее юмористических или нравоучительных замечаний и особенно красноречивые умолчания, купюры, которые делает писательница. Начитанные родители смогут развлечься, находя различия между викторианской трактовкой пьес Шекспира и кроваво-плотским оригиналом. После «Увлекательных сюжетов» по-новому понимаешь, как много в бессмертных сюжетах связанно с вопросами пола. Несбит пытается избежать непристойностей там, где мы их давно уже не замечаем. Петляя по удивительным сюжетам, она срезает углы и старается увести родителей от каверзных детских вопросов, так или иначе ведущих к проблеме человеческого размножения.

Более всех от викторианской цензуры пострадал «Король Лир». Несбит начисто ампутировала всю линию герцога Глостера вместе с его сыновьями Эдгаром и Эдмондом. Так что заботливый родитель спасен от необходимости объяснять юным читателям, чем законные дети отличаются от побочных, зато причина вражды сестер Реганы и Гонерильи остается необъясненной, а рассказ о страданиях старого короля обрывается, едва успевая начаться. По причине благопристойности же, вероятно, из «Макбета» бесследно пропало последнее, фатальное пророчество ведьм, то, что носит откровенно акушерский характер и предсказывает Макбету гибель от руки воина, не рожденного женщиной.

В пересказе фривольной комедии «Конец -- делу венец» Эдит Несбит и вовсе приходится выступать соавтором Шекспира. В пьесе речь идет о муже, который, дабы не делить брачное ложе с навязанной ему волей короля женой, уезжает на войну, обещав признать свою супругу не ранее, чем та предъявит ему зачатого от него ребенка. Интрига, которую предпринимает бедная супруга с целью заставить беглеца лишить ее невинности, -- сюжет для детского чтения категорически невозможный, поэтому викторианская писательница заменяет ключевой эпизод, ночную рокировку двух девиц, желанной и нежеланной, на сцену срезания белокурого локона, отчего-то происходящую в темноте. Эта темнота, проникшая в пересказ из оригинальной комедии XVII века, делает все усилия по сохранению нравственности напрасными: за срезанным локоном, выбранным писательницей в качестве безобидного символа лишения девственности, игриво выпирает истинный смысл эпизода.

Адресуя свою книгу детям, Эдит Несбит всячески избегает неприличных тычинок и пестиков, оставляя сексуальный аспект человеческих отношений и связанные с ним страсти для более старшего возраста. Но именно умолчания могут оказаться тем самым крючком, на который клюнет нелюбопытный к литературе, но взволнованный тайнами пола тинейджер.

Сегодня такой жанр, как адаптированный пересказ классики, переживает расцвет. Интригует школьников информацией «для взрослых», содержащейся в пыльной классике, и «Азбука любви», вышедшая прошлой осенью в издательстве НЛО. Ее автор Юлия Яковлева пробуждает интерес к чтению при помощи любовных историй из великих романов прошлого.

Популярнейшая находка западных книготорговцев -- мэш-ап, коллаж из классического произведения, мешающегося с цитатами из литературы низких жанров. Американское издательство Quirk Books вот уже год успешно торгует так называемыми ироничными интерпретациями, в которых сочинения Джейн Остин комбинируются с историями про зомби и морских чудищ. В июне 2010-го издательство обещает выпустить роман «Андроид Каренина», где героям Льва Толстого вдобавок к решению своих вечных проблем предстоит бороться с захватившими землю роботами.

Помимо пересказов для самых маленьких в современных книжных магазинах встречаются пересказы для подростков и для взрослых, которым некогда, и для взрослых, которые любят читать совсем другие истории. Каждый читатель при желании может найти классический сюжет, адаптированный специально для него, с учетом его вкуса, возраста и социальной группы. И с одной стороны, такая расфасовка литературы (ее позиционирование с учетом потребительских запросов) совершенно «неспортивна», она упрощает и пережевывает книги, отучает прилагать к чтению умственные усилия. С другой -- спрос на адаптации означает, что культуре (в том виде, в котором она существует сейчас) необходимо любыми способами оставить именно эти сюжеты и этих авторов на слуху, в активном культурном запасе.